Дом Неба и Дыхания

– И тем не менее я здесь, – ответил Рунн; сатир, едва взглянув на выражение его лица, тихонечко слинял. – Как видишь, твоя угроза подействовала.

– Отчаянные времена, – пробормотал Кормак.

Рунн взял оставленный сатиром кий, оглядел положение шаров на столе и усмехнулся, угадав следующий шаг сатира, если бы партия продолжалась.

– Смотрю, он умело загонял тебя в угол.

Кормак снова прицелился:

– Я позволил ему выиграть. Проявил великодушие, свойственное принцам.

Он ударил по шару. Остальные разлетелись. Рунн усмехнулся. Ни один шар не попал в лузу.

– Разумеется, – сказал Рунн, выставляя биток.

Он ударил по битку. Два шара оказались в лузах, издав приятный уху щелчок.

Кормак тихо выругался.

– Я чувствую, бильярд – это больше по твоей части, нежели по моей.

– Виноват, братец.

– Ты похож на завсегдатая подобных мест. Тратишь время на игры.

– Вместо чего?

– Вместо серьезных дел.

– Вообще-то, я возглавляю Вспомогательные силы. Это не позволяет мне целыми днями торчать в бильярдных и прочих заведениях. – Рунн окинул глазами бар.

– По сборищу в твоем доме я бы так не сказал.

– Мы живем в солнечном Лунатионе и любим развлечения.

– Конечно, – хмыкнул Кормак. Рунн меж тем загнал в лузу еще один шар. Кормак ударил и промахнулся всего на дюйм. – Со времени нашей последней встречи ты обзавелся новым пирсингом. Да и татуировок прибавилось. Должно быть, вы тут помираете со скуки, раз ты тратишь время на ерунду.

– Ладно. – Рунн оперся на кий. – Ты – глубокомысленный герой, а я лентяй и придурок. Это и есть начало разговора о серьезном предложении?

Кормак сделал новый удар. Наконец-то один из его шаров оказался в лузе. Но в следующем он опять промахнулся, оставив нужный Рунну угол резки незатронутым.

– Выслушай меня, брат. Я прошу только об этом.

– Хорошо. – Рунн прицелился и ударил. – Слушаю тебя, – почти шепотом добавил он.

Кормак оперся на кий, оглядел пустой бар и сказал:

– Зофи находилась в контакте с одним из ценнейших шпионов мятежников – агентом Ясный День.

Рунну стало не по себе. Ему совсем не хотелось слушать дальше.

– Ясный День имеет непосредственный доступ к астериям. Офион долго подозревал, что агент сам является астерием. Ясный День и Зофи вели шифрованные переговоры по рациям, работающим на кристаллах. Но с… исчезновением Зофи пользоваться старыми методами связи стало очень опасно. Сам факт, что Лань в ту ночь подозрительно быстро села беглецам на хвост, указывает на возможность перехвата и расшифровку сообщений. Нам нужен тот, кто сможет общаться с Ясным Днем непосредственно, передавая мысли.

– И за каким Хелом я должен соглашаться работать с тобой? – спросил Рунн, словно опасность сообщить Королю Осени о сыновних талантах уже отпала.

Разговор посредством мысли был редким даром авалленских фэйцев. Рунну он передался по материнской линии. Рунн не считал этот дар чем-то особым. Ему было четыре года, когда он впервые воспользовался мысленным общением, попросив у матери бутерброд. Услышав мысленную просьбу сына, она вскрикнула. Тогда-то маленький Рунн понял: разговаривать мыслями умеют не все и эту способность надо скрывать. Мать стала массировать голову, думая, что ей почудилось. Рунн молчал, не давая матери повода отвести его к отцу. Даже тогда он понимал, что отец начнет расспрашивать его с пристрастием, проверять и так просто не отпустит. Второй такой ошибки Рунн не допустил.

Он не позволит отцу управлять и этой стороной его жизни. Даже если Кормак клялся, что не раскроет тайну… Рунн не настолько глуп, чтобы верить двоюродному брату.

– С твоей стороны это будет правильным поступком, – ответил Кормак. – Я видел лагеря смерти. Видел, во что превращаются выжившие. Такое не должно продолжаться.

– Эти лагеря появились не вчера, – напомнил ему Рунн. – Что сейчас заставляет вас действовать?

– Ясный День начал передавать нам очень важные сведения. Они привели к успешным атакам мятежников на линии снабжения и лагеря имперских войск. Наши миссии стали успешнее. Теперь, когда у нас есть свой агент в высшем эшелоне астерийского правительства, это существенно меняет весь ход борьбы. Сведения, которые Ясный День передаст тебе, помогут спасти тысячи жизней.

– И погубить тысячи других, – мрачно заметил Рунн. – Ты рассказывал командованию обо мне?

– Нет, – искренне признался Кормак. – Я лишь упомянул, что у меня в Лунатионе есть один связной, который может быть полезен для восстановления контактов с Ясным Днем. Поэтому меня послали сюда.

Рунн не упрекал брата за эту попытку. Сын Короля Осени не умел читать чужие мысли или вторгаться в чужой незащищенный разум, как некоторые его авалленские родственники. Но он узнал, что может общаться с другими через своеобразный психический мост, который его разум по кирпичику выстраивал между душами. Прекрасное качество для шпионажа.

– Неужто это совпадение, что ты оказался здесь одновременно с появлением Эмиля? – не удержался от вопроса Рунн.