Дом Неба и Дыхания

– Да. – Голос Кормака стал хриплым. – Перед отправкой в Каваллу она передала кристалл командованию. Когда я упомянул о возможности наладить связь с Ясным Днем, они отдали кристалл мне.

Боль и горе двоюродного брата были вполне искренними.

– Судя по твоим словам, Зофи – замечательная женщина.

– Была… Надеюсь, остается такой. – У Кормака дрогнул кадык. – Мне надо ее найти. И Эмиля.

– Ты ее любишь?

Глаза Кормака вспыхнули.

– Я не тешу себя иллюзиями, что отец одобрил бы союз с полукровкой. Особенно той, у кого ни имени, ни состояния. И тем не менее я надеюсь, что нам удастся соединиться.

– Ты всерьез считаешь, что она находится здесь и пытается найти Эмиля?

– Русал этого не исключает. Почему я должен сомневаться? – И вновь в глазах Кормака появились слезы. – Если твоя сестра что-то знает о потайном месте, приготовленном Даникой, я тоже должен это знать.

Рунн уловил оттенок отчаяния, граничащего с паникой и ужасом, и решил облегчить участь двоюродного брата.

– Мы подозреваем, что Даника могла предложить Зофи спрятаться в Костяном Квартале.

Кормак заметно встревожился, но с благодарностью кивнул.

– Тогда нужно отыскать безопасный способ туда попасть и сделать так, чтобы наши поиски не привлекли ничьего внимания и не натолкнулись на препятствия.

Рунн почувствовал необходимость промочить горло. Хвала Урде, они встретились в баре.

– Ладно. – Он посмотрел на двоюродного брата – на безупречные золотистые волосы и обаятельное лицо. – Мое мнение таково: если мы сумеем найти Зофи, ты должен на ней жениться. Конечно, если и она питает к тебе те же чувства. Не позволяй отцу втягивать тебя в помолвку, которая тебе поперек горла.

Кормак не улыбнулся. Он с неменьшей пристальностью оглядел Рунна и сказал:

– Королева ведьм Гипаксия красива и мудра. Отец мог найти тебе куда менее достойную невесту. Сам знаешь.

Да, Гипаксия была красива. Удивительно, завораживающе красива. Но она не проявляла к нему ни малейшего интереса. После Встречи и весенних событий она недвусмысленно сказала об этом Рунну. Он не слишком ее винил, даже если на мгновение ему открылось, какой была бы их совместная жизнь. Мгновение, когда он словно заглянул в замочную скважину.

Кормак откашлялся.

– Когда установишь связь с Ясным Днем, произнеси несколько условных фраз.

Пока Кормак произносил фразы, Рунн лупил по шарам, пока на столе их не осталось всего два. Он послал в лузу тот, который было проще туда загнать, а биток передал брату. Шанс сохранить лицо в игре. Рунн не понимал, зачем он это делает.

– Мне не нужен утешительный выигрыш, – сказал Кормак, возвращая ему биток.

Рунн удивленно посмотрел на него, но взял шар и приготовился ударить.

– Есть что-то, о чем я должен спросить у Ясного Дня?

– Вот уже несколько месяцев мы пытаемся скоординировать удар по Хребту. Ясный День – основной наш источник сведений относительно времени и места удара.

Хребтом называлась железная дорога, которая тянулась с севера на юг, разделяя Пангеру пополам. Главная артерия снабжения в этой войне.

– Зачем вам понадобился удар? Это же рискованно. Чтобы нарушить снабжение?

– Отчасти да. Ясный День уже несколько месяцев сообщает, что астерии разрабатывают образец нового механокостюма.

– Он отличается от механокостюмов людей?

– Да. Этот механокостюм разрабатывается для управления ванирами. Для имперской армии.

Рунн выругался, представляя, насколько опасными будут такие «костюмчики».

– Вот именно, – усмехнулся Кормак и посмотрел на часы. – Сейчас я отправлюсь к Черному причалу. Хочу посмотреть, есть ли какой-нибудь намек на то, что Эмиль или Зофи там была. Прошу тебя, попробуй установить контакт. Не затягивай. Нам нужно перехватить образец ванирского костюма и разобраться в его устройстве, пока это чудовище не начнут производить в массовом порядке и убивать нас.

– Хорошо, – кивнул смирившийся Рунн. – Я тебе помогу.

– Твоим друзьям это не понравится. Особенно Аталару.

– Аталара оставь мне.

Он не подчинялся ангелу. А вот сестра…

Кормак вновь окинул его взглядом:

– Когда захочешь выйти из игры, я тебя выведу. Обещаю.

Рунн отправил последний шар в выбранную лузу и прислонил кий к бетонной стене.

– Ловлю тебя на слове.

20

Тарион чинил глиссер. В тишине раздавался лишь звук капель, падающих на пластиковый пол сухого дока Голубого Двора. Вместе с водой капал пот русала, хотя в доке ощущалась прохлада. Едва придя сюда, он снял рубашку, поскольку даже тонкая хлопковая ткань ему мешала. Вчера, когда он возвращался с болот, в двигатель попали камыши. С ремонтом легко справились бы местные механики, но Тариону хотелось починить глиссер своими руками.

Ему требовалось время, чтобы разобраться в недавних событиях.