Дом на берегу

Их взгляды встретились. Натали беспощадно улыбалась. В этот момент она мне не нравилась. Совсем. Как она могла опуститься до того, чтобы напасть на маленького брата так яростно, так несправедливо? Но усмешка Натали пропала. Брови ее поползли вверх, язвительно прищуренные глаза широко раскрылись. Я взглянула в том же направлении. Колин стоял возле кровати. Я моргнула. Ничего не изменилось. Рука Колина потянулась, чтобы ухватиться за что-нибудь, но он опустил ее. Восстановил равновесие. И шагнул.

– Колин, – выдохнула я. Я знала, что, когда меня нет рядом с ним, он тренируется. Это не обсуждалось, но иногда, как бы между прочим, Колин интересовался, какое упражнение нужно делать для той или иной мышцы. Но таких результатов я не ожидала.

– Я не слабак, – сообщил Колин. – Я могу ходить. Со временем я смогу и бегать.

Натали походила на памятник неприятному удивлению.

– Вот как, – процедила она. – Значит, силенок у тебя больше, чем я думала. А я-то надеялась, ты сдохнешь через день-другой.

– Мы не должны ссориться, – в походке Колина была заметна неуверенность, но голос звучал убежденно и сильно. Приблизившись к Натали, он протянул руку. – Отдай фотографию.

– Вот еще, – Натали убрала фотографию за спину.

– Ты обещала, что только посмотришь, – Колин посмотрел Натали прямо в глаза. – Поэтому я согласился дать ее тебе.

– Я соврала.

– Я твой брат, ты моя сестра. У нас общий враг. За что ты ненавидишь меня?

– Ты не заслуживаешь лучшего к тебе отношения, – Натали отступала. – Маленькое чудовище. Ты убил мою мать.

– Я не убивал нашу мать. И ты это знаешь.

– Я ничего не знаю, – прошептала Натали. – Я только хочу, чтобы ты был мертв. Нет, чтобы ты не рождался вовсе!

И она выбежала из комнаты. Колин пошатнулся, и я подскочила к нему. Я отнесла его на кровать. Щеки у меня горели, перед глазами точно встало красное марево, и я не сразу заметила грустную, рассеянную улыбку на лице Колина.

– Она красивая.

– Да. И глупая. Прости ее.

– Я увидел ее, – это обстоятельство занимало его больше, чем тот факт, что он смог встать и даже одолеть расстояние в несколько шагов.

Беседуя с Колином, я вроде бы успокоилась, но, спустившись в комнату Натали, поняла, что все еще киплю от гнева. Натали сидела на кровати и курила.

– Ты довольна собой? – спросила я.

– Брось, не дури, Умертвие, – огрызнулась Натали, и тогда я закричала на нее:

– Анна! Меня зовут Анна, и называй меня по имени!

– Надо же, кричишь почти как настоящий человек, – Натали небрежно отряхнула с колена пепел.

– Как ты могла быть такой… – я искала подходящее слово, но не могла его найти, – …такой недоброй! Колин, маленький мальчик, вел себя достойно, пока ты орала, злорадствовала, грубила и гримасничала как обезьяна! Да что с тобой, Натали? Неужели это так легко для тебя – ранить чьи-то чувства?

– Чувства – хлам, – огрызнулась Натали. – Глупо ценить то, чего никто не ценит. Их надо выбрасывать, да, вышвыривать, как мусор.

– Он тебя любит, Натали, – прошептала я. – Невзирая на твое поведение, отношение, твою нелюбовь.

– Какое мне дело, – простонала Натали, закрывая лицо руками. – Хоть бы любовь что-то меняла! Но ничего. Если человек тебя любит, это не значит, что он не причинит тебе такой боли, что от всей твоей душонки и мокрого пятна не останется. Твою любовь тебе же выплюнут в лицо!

– Это ты и сделала, – сухо прервала ее я. – Выплюнула его любовь ему в лицо. Какое вообще отношение твоя тирада имеет к Колину, Натали? Он не обижал тебя.

– А такое, – Натали закашлялась. По ее щекам покатились слезы, но был тому причиной дым, или же она в очередной раз плакала от злости, сказать было трудно. – Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти. Просидела всю жизнь над своими книгами, не ведая зла, а теперь пытаешься меня поучать. Да что ты знаешь о несчастье, дурочка?

– Ты думаешь, я была счастлива, когда мой отец умер, оставив меня одну-одинешеньку в мире, Натали? Ты думаешь, мне было спокойно, когда незнакомцы стучались в двери и окна, требуя выплат по счетам, а у меня не было денег? Ты думаешь, я мечтала о том, чтобы попасть в этот богом проклятый дом и стать жертвой человека, который мне глубоко омерзителен? Нет, нет и нет! Но почему же я не виню в своих бедах отца, тебя, миссис Пибоди? А Колин? Ты забрала у него фотографию…

– Эта женщина была моей матерью семнадцать лет!

– Вот именно! У тебя были ее забота, ее нежность, ее любовь! Колин же не получил ничего! На протяжении семнадцати лет ты видела ее каждый день, а Колину не можешь уступить ее фотографию! Да, Колин не подарок, но он вообще не знал добра, вся его жизнь была сплошным страданием, и тем не менее он не превратился в сгусток злобы! Он даже не обиделся на тебя, хотя это было бы легко понять! Так что твоему поведению нет оправдания, Натали!

Натали смотрела на меня огромными глазами и тяжело дышала.

– Да подавись ты этой фотографией, – выпалила она и, бросив карточку, убежала.