Дом моноцероса

Она позволила одеялу немного сползти и, несмотря на её попытку тщательно прикрыться, я увидел достаточно, чтобы доказать безумие Треганнета. Диана проговорила, — Эти слухи, эти исчезновения, они сводили меня с ума. Когда я решила уйти, он не позволил мне.

— Да?

— Он боялся, что я никогда не вернусь, что я стану распространять дикие истории об этом месте, может быть даже объявлю его сумасшедшим. Он сказал, что, если я останусь, пока тварь не уберётся, то он женится на мне, хотя у него есть титул, а я — всего лишь бывший сотрудник.

Это имело смысл, но зачем отбирать её одежду? Когда я спросил об этом, она ответила, — Даже, если кто-то действительно ворвётся и обнаружит меня, он и та женщина смогут заявить, что я впала в бешенство и порвала свою одежду в клочья. А здесь они меня держат, потому что не хотят отправлять в сумасшедший дом.

Появление слушателя, хоть и незнакомого, сломило Диану. Она повисла у меня на шее и разрыдалась, — Увезите меня отсюда, увезите в закрытой машине. Заберите меня ночью. Крестьяне могут закидать меня камнями, бросить в море, разорвать на части. Они обвиняют меня в этих смертях, они будут штурмовать замок, если это продолжится.

После виденной мной белокурой девушки, преследуемой на утёсах, я понимал, почему люди винили Диану.

Что ж, Диана убедила меня оставаться поблизости и планировать её спасение, хотя я настоял на том, что сперва закончу дело с моноцеросом. Но я не стал дожидаться рассвета. Возопив о своих мучениях, она свернулась в клубок и заснула. Если бы я сразу ушёл, то никогда не узнал о том призрачном монстре; чем больше я о нём думал, тем больше убеждался, что они проделывали это с помощью зеркал и сердился, сыграв роль болвана.

Но, прежде, чем прокрасться, я занялся дверным замком. Они передавали Диане пищу через окошко, поэтому ставлю десять против одного, что никто не заметит сломанного замка.

Ранним утром Эмили принесла мне кувшин горячей воды: хотите верьте, хотите нет, водопровода в замке не было. — Вам хорошо спалось?

— Одиноко, но всё равно хорошо. Как граф, протрезвел?

У Треганнета были красные глаза. — Я не хотел рассказывать об этом ночью. Человек слишком доверчив ночью.

Мы накинулись на пирог с почками, немножко копчёной селёдки и овсянки. Я выслушал его байку про моноцероса. Она совпадала с мнением Эмили. Он не стал упоминать о подземельях под замком, лишь заметил, — Треклятая чушь, рептильный культ моих предков. Но крестьяне становятся опасны. Я хочу, чтобы вы разъяснили эти исчезновения.

— Допустим, я поспрашиваю в деревне?

— Любезный, я откажусь от всякой ответственности, если вам разобьют голову. После случившегося вчера, у меня нет намерения возвращаться в Пенгил.

— Позвольте мне воспользоваться вашей машиной. Как насчёт ключей?

Треганнет ответил: — Эмили поедет на рынок. Отправляйтесь с нею.

Он поднялся и направился в кабинет. Я был полностью свободен.

Поездка на рынок в Пенгил не была развлечением. Кто-то запустил в машину булыжником, а старая карга заверещала, — Где эта золотоволосая ведьма, вытащите её!

Эмили вылезла наружу. Мужчины с камнями, выронили их. Старуха прекратила проклинать и бормотать. Мужчины забормотали, — Мы кидались ’ми, прежде, чем увидели, что это вы. Но вам лучше не возвращаться назад.

Эмили остановилась. Собиралась толпа. Ужасная толпа скрюченных стариков. Парней было не больше полудюжины, а девушек ещё меньше. Клювоносый парень произнёс, — Да уж, лучше не возвращайтесь. Лон Веллмен не пришёл домой и мы знаем, что он не вернётся, они никогда не возвращаются. Перед лицом Божьим, мы собираемся камня на камне не оставить от того места, миз Полгейт, а вы — одна из нас. Мы не хотим повредить вам, но кто знает, что могут сделать люди, когда рассвирепеют.

Это было ещё не всё. Был ещё мужчина, преследующий ту белокурую девушку. Из болтовни я узнал следующее: золотоволосая ведьма заманивала парней к моноцеросу. Некоторые из этих людей забавно выговаривали слово „ведьма“, думаю, это был корнуолльский акцент или что-то вроде. Если они захватят Диану, ей придётся плохо.

Мы отправились на рынок. По дороге назад я спросил Эмили, — Что это за золотоволосая…ээ, ведьма? Граф скрыл это от меня и вы тоже.

— Это отвлекло бы вас от моноцероса. Эти парни смертельно напуганы, но каждый хвастается белокурой девушкой из Лондона или откуда-то ещё, проводившей уикэнд на море, впечатлённой им и собирающейся снова встретиться с ним. Женщин — молодых и привлекательных женщин — немного… — Она вздохнула. — Так же немного, как молодых и привлекательных мужчин — о, что за забытый Богом край, где нигде ничего нет!

— Поэтому они сбегают, чтобы встретиться с белокурой крошкой, осторожно подкрадываясь, чтобы ни один из других парней не заметил, и — ещё одним молодцом меньше?

Эмили кивнула. — Четвёртый. Или пятый. Ведьма, заманивающая их к логову моноцероса. Знаете, как расходятся подобные истории.