Дом Леви

В последнее время Филипп рано возвращается домой. Нет завала работы, какой был прежде. Длинные коридоры здания еврейской общины опустели. За пишущей машинкой в его офисе сидит теперь курчавый парень по имени Боби, каждый раз энергично отбрасывающий со лба кудри. Однажды он появился в офисе с рекомендательным письмом от Беллы. И, конечно же, Филипп предпочел его всем остальным претендентам. Парень тут же сел за стол и начал стучать на машинке, как вышедший из себя пианист. Не менее сильно он стучал по нервам Филиппа. Хотя, в общем-то, у него не было претензий к Боби: парень прилежный, серьезный, готовый в любой момент прочитать Филиппу лекцию на любую тему, только не связанную с Беллой. Филипп задает ему много вопросов в отношении бывшей своей секретарши, но не может и слова из него вытянуть. Разъезжает Белла по городкам и маленьким общинам, разъясняя цели Движения. «Теперь дни поспокойнее, но в те ужасные дни оставила она меня».

Однажды Боби пришел, закинул со лба кудри и с большим волнением сообщил Филиппу:

– Весной мы выедем на усадьбу заняться подготовкой к скорому отъезду в Страну Израиля.

– Да, – ответил Филипп, – значит так?.. и Белла поедет на эти занятия?

– Нет, – ответил Боби, – Белла член руководства. Она еще надолго останется в Германии.

«Надолго… А от меня требовала немедленно собрать вещички…»

Филипп сидел за столом и сердито смотрел на Боби, пулеметными очередями машинки расстреливающего его нервы. Зазвонил телефон. Это опять Артур Леви. В последнее время он изводит Филиппа звонками, изо вех сил стараясь затянуть его в свой дом. Но до сих пор Филипп упорно отказывался. В тот день, когда он в их доме встретил офицера полиции, ноги его там не было. Сегодня он сдался просьбам. Легкий дальний смех, дошедший до слуха Филиппа, испугал его, и он обещал прийти.

– Я тороплюсь, я очень тороплюсь, Отто. Я пришел домой, чтобы переодеться.

– Да, да, доктор, срочные у вас дела, а? – вздыхает Отто, облизнув холодные губы и долго смотрит вслед Филиппу, ожидая появления Хейни, выпускающего изо рта клубы пара, как усталая лошадь, возвращающаяся к своей кормушке. Но никого нет на улице, в этот полдневный час оставленной на призрение негреющему солнцу. Только маленькая Марихен, все еще издает радостные возгласы, прокатываясь по ледяной дорожке.

Час этот пустой, тихий, полдневный, скучный. В этот час люди оставляют свои дела, обедают, дремлют, занимаются обычными делами в собственное удовольствие. Отто не возвращается домой, попробовать телятину, которую приготовила ему Мина. Отто с тревогой ожидает Хейни, который ушел, жаждая мести, и все еще не вернулся.

В доме Леви раздается звонок, – звонит, не переставая. Это Бумба. Он болен, и звонок провели к нему на случай надобности. Из всех комнат бегут к нему.

– Бумба, что такое?

– Что случилось, дорогой?

– Что у тебя болит?

– Ничего не болит, – отвечает больной Бумба, – я только хотел проверить, в порядке ли звонок.

– В порядке, в порядке, дорогой.

Но Бумба не отнимает палец от кнопки звонка.

– Ну, что такое. Дорогой? У тебя что-то болит?

– Звонок в порядке? Может, мне стоит его разобрать и исправить…

– Ни в коем случае, малыш. Все в порядке. Звонок прекрасно звонит. Лежи спокойно, отдыхай…

Все члены семьи уже посетили несколько раз Бумбу, чтобы доказать ему, что звонок в порядке.

Сегодня забрали его из школы. Голова у него пылает, горло красное. Фрида привычно встретила его всплеском рук. Ребенок ее семьи заболел, – Фрида не может этого выдержать. Да еще ее любимчик Бумба. Сразу же началась суматоха – все члены семьи в испуге бросились лечить Бумбу. С чердака принесли теплые перины бабушки, которыми давным-давно не пользовались и накрыли Бумбу. В то время как поили его отваром липовых листьев, Фрида обещала ему золотые горы, только чтобы он, не дай Бог, не высунул руку или ногу из-под этих гор подушек и перин. В противном случае, да хранит его Иисус милосердный, может подвергнуть опасности свою жизнь. Бумба слушался ее и терпеливо потел под этими перинами, пока не пришел старый садовник и не смонтировал рядом с Бумбой звонок. Больной тотчас же забыл об опасности, грозящей его жизни, вылез из-под груды перин, встал на колени, и вызвал всех членов семьи, пока не пришел дед.

– Дед! Дед, – прыгает Бумба в постели.

– Лежи, дорогой. Ложись скорей. Ты же болен.

– Где мне болит, дед?

– Горло, все тело, дорогой.

– Да, дед, очень болит.

Бумба накрывается перинами, и лицо его как лицо лежащего на смертном одре.

– Что с тобой, малыш? Что тебе хочется?

– Расскажи мне историю, дед.

– О чем, дорогой?

– О том… о том, как ты родился.

– Ах, – возражает дед, – эта история неинтересна. Я расскажу тебе о солдатах и войнах.

– Нет, дед, – Бумба изображает страдающее лицо. – Расскажи, как ты родился.

– Ладно, малыш, расскажу.

– Но только правду, дед. Точно, как это было. Ничего не сочиняй.

– Я, малыш? Я никогда ничего не сочиняю. Итак, было это в конце месяца…

– Начни, дед, с самого начала.

Дед погружается на несколько минут в размышления и Бумба ожидает в большом напряжении.