Дом Леви

– Итак, это было в конце января, в морозную и ветреную ночь. Котка, старая няня, вышла в минуты моего рождения в ночь, поскользнулась и сломала ногу…

– Что ты ей сделал, дед?

– Я? Что я мог сделать доброй Котке, ведь я еще не родился. Котка поскользнулась на улице, ведь была послана привести… Аистиху.

– Зимой нет аистов.

– Одна только и осталась. Отец ее нанял для меня. Богатым человеком был мой отец, было у него много рабочих, и вообще люди подчинялись ему, и среди них также и аистиха, здоровая и гордая. Отец пошел к ней на луг, надул живот для большей степени важности, набил карманы монетами и банкнотами, и обещал ей, прекрасной аистихе, красивые одежды и золотые цепи, если она останется на лугу. Согласилась она и осталась – одна из всех своих сестер. Связали ей роскошные одежды на отцовской фабрике, и она гуляет по лугу, как царская дочь.

– А зачем нужна была эта дочь аиста твоему отцу?

– Ах, малыш, это не простое дело. Крыса укусила мою мать в ногу. А мать была женщиной нервной и нежной, не могла успокоиться: сильно ей болел укус. Отец мой пошел просить милосердия у дочери аиста и сказал ей: останься на осень и ты получишь сполна. И когда на озере, среди камышей, появится маленький Яков, быстро хватай его и неси в постель моей укушенной жены. Она очень-очень хочет, чтобы у нее был маленький Яков.

– Дед, ты рассказываешь мне сказки.

– Нет, малыш, это не сказки, это правда, так и было.

Бумба подмигивает деду левым глазом, и дед подмигивает в ответ.

– Дед, но что случилось с Коткой, которая из-за тебя сломала ногу?

– А-а, Котка… Ну, наша Котка выздоровела. И еще несколько лет нянчила маленького Якова, а потом умерла. Так, малыш, умерла добрая Котка. Чудной женщиной была наша Котка, умела красиво петь. Ах, какие песни она пела!

Бумба приближается к деду, сидящему на краешке кровати, и дед скрещивает руки, смотрит на волосы внука, такие же рыжие и взлохмаченные как у него, деда – маленького Якова – и начинает петь:

Алена – пелена,
Кто возьмет тебя в жены?
Только повар в обед
Дал тебе обет.
И первенец кричит
В кухне – на печи.

Прекрасная песня! Чудесная песня! Бумба веселится от души. Дед помнит няню, у которой росла борода по краям подбородка, и приятный запах пота шел от ее тела. Деда Якова малого она прижимала к большой своей груди, качала и пела. Дед сажает Бумбу к себе на колени, качает и поет:

Опа-оп, всадник!
Слушайте меня:
Очень испугается,
Коль падет с коня.
Рухнет в яму черную,
Удар получит в пах.
Рухнет он в уборную
И кричит: пиф-паф.

– Еще раз, дед, еще раз!

Из сада глядят на деда и внука вершины каштанов, на которые снег швырнул седину. Качает седой дед маленького внука и развлекает его песенками Котки.

– Еще раз, дед, еще раз!

Опа-оп, всадник!
Слушайте меня:
Очень испугается,
Коль падет с коня...

– Но, уважаемый господин, ребенок болен! – у входа в комнату стоит Фрида с устрашающе большой чашкой чая в руке, – сохрани нас, Иисусе милосердный, он простудится до смерти.

Фрида вперяет в деда сердитый взгляд, и он встает перед ней, как маленький дикий Яков вставал перед старой Коткой.

– Смех, Фрида, и сегодня лучшее лекарство.

– Глупости, уважаемый господин, глупости. Нет – более проверенного средства от простуды, чем липовый чай.

Ничего не поделаешь, и дед оставляет комнату и Бумбу, в глазах которого печаль. И руки Фриды возвращают его под гору бабушкиных перин.

В салоне первого этажа дед встречает Иоанну. Она только возвратилась из школы, косы ее торчат по сторонам, лицо раскраснелось от мороза и эмоций, чулки, которые по строгому предписанию семейного врача, должны быть натянуты выше колен в эти холода, опустились до обуви, словно они также взволнованы, как их хозяйка.

Что-то случилось с девочкой, и дед спрашивает ее, но она проносится мимо него, и не отвечает. В последнее время отношения между дедом и внучкой напряжены из-за того, что дед выращивает на своей усадьбе свиней.

– Ребецен, – качает головой дед ей вслед.

Иоанна бежит в кабинет отца, растрепанная и грязная. Сегодня ей все равно, даже если отец сделает ей внушение. У нее сегодня дело чрезвычайной важности. Господин Леви сидит в своем кресле, и тигриная шкура покоится на его коленях. Он погружен в чтение свежей газеты. Закончилась забастовка успешно и в добрый час. В дом также вернулся покой, исключая Эдит. И все же, забастовка закончилась успешно. Страшные пророчества Гейнца оказались надуманными. И он радовался радостью сына. В конце концов, Гейнц успокоился. Дед стоит за его спиной и преуспевает в делах. Теперь Гейнц перестал быть в доме черным вороном, подобным тем, которые летают за окнами кабинета.

Сильный стук в дверь.

– Пожалуйста.

Иоанна врывается в кабинет, школьный ранец летит в кресло.

– Отец, я…