Дом, которого нет

Названье пьесы закулисной: как вам, братцы?

Влюблённым вправду стоит умирать.

Не мучить ту, которой нет прекрасней,

собой… С пеной у рта "Распни!" опять,

захлёбываясь воздухом, визжим.

Глубоководным без воды – не жизнь.

Нет, неуютно в метафизике. Сюжетно

подать попробую вам лакомое блюдо.

Нужен пример. А голословье, жесты

и выкрики пускай идут… к верблюду.

Так, декорации. Зима на побережии.

В этом году (знак аномалий) снежная.

Паук взрослее стал в начале декабря.

Закрылся он один в свой день рождения.

Убийца матери, её б поздравить рад,

но счёл убийцей ту. И полуночным бдением

отметил появление на свет

себя, в ком света, как считал сам, нет.

Слукавлю, если заявлю, что его к Лоре

безэмоциональным было отношение.

Помощница, "вторая после" (вскоре

по обретенью скипетра с державой), Ферзя выше, и

подруга, и советница, сестра,

любовница… Любимая? Нет. Раунд.

Ян не был юн настолько, чтоб с любовью

попутать искры страсти, пусть и мощной.

Там притяжение с желаньем сделать больно

коктейль образовали междустрочный.

Он руку приложил и к становлению

её, как личности, но ввысь взлетать… пардонте, нет.

Однажды, перед новым годом, ехал

в авто своём. Куда – не так уж важно.

На тротуаре справа вдруг заметил эхо

он Лоры: длинных локонов каштан, и

её фигура, профиль тоже, вроде, тот же…

«Позвольте, – поразился, – быть не может!

Она теперь в ином должна быть месте!»

Понизил скорость в шаг идущей деве.

Окликнул: – Кобра, что забыла здесь ты?

Та вздрогнула. На голос обернулась. В ней был,

как флёр духов, неуловимый шарм. Небесный след во всём.

Легка походка, без стремительности сестриной.

Два глаза светло-карих удивлённо над

стеклом сверкнули. Вроде и знакомая,

да не совсем. Чего-то… воспалённого

от Лоры не было. Мерещилось: искомое

в той – в этой встретил. Эта была целой.

Гармония черты её одела.

– Прошу прощения? – намного тоньше тембром,

без хрипоты совсем, и без надрыва.

– Так вы сестра, должно быть… Мне неведом

был факт, что с Лорой сёстры-близнецы вы.

– Ах да, – в улыбке ровной Инь расслабилась, –

частенько путают знакомые нас даже с ней.

Особенно когда в анфас не видно.

– Теперь знаком и с вами, – Ян представился.

– Взаимно мне приятно. Хоть обидно

немножко, что её украли вы у нас.

– По правде, вы не очень-то похожи.

Она со мной работает. – Чуть позже

сквознуло, и обоих. Как банально!

Кусни меня Булгаков финкой в рёбра!

Упс… нет, погорячилась. Не кусай. Я

была уж под ножом: на месте Кобры.

Полезный навык – с одного урока

все выводы забрать, какие рок дал.

Одно мы принимаем за другое

частенько. Море кажется нам небом:

там отражается оно, когда в покое,

но волны превращают в Кали Гебу.

Смешала ариев и эллинов в строке.

Постмодернизм творит такое налегке.

Итак, вернёмся всё ж к своим баранам,

друг друга палящих, как новые ворота.

Сама душа предстала мельком Яну.

Инесса покраснела отчего-то.

Все крики Лорины ей всколыхнула память вмиг.

От моря очи горе взвёл старик.

Её он предложил подбросить к пункту,

назначенному для перемещения.

Она хотела отказаться, но как будто

отрезало инстинкты сохранения

себя от незнакомцев подозрительных.

Сказала: «Хорошо», – и села в тачку с ним.

Феномен сей неразложим по графам

и объяснённым быть наукою не может.

Амфетамин, мол, выделяется… С хера бы

веществ подобных взрыв берётся в мозге?

Забавная доглядка: "скоростной" торчок,

с любимым встретясь, к передозу будет обречён.

Но не торчала моя пара, так что им

сосудов сжатие серьёзно не грозило.

Где учится, чем дышит, расспросил

её он. Получив рассказ же, с ним он

смог сопоставить весь контраст двоих сестёр:

«Снайпер и врач. Очаг и, ростом с лес, костёр».

– Теперь узнала кличку Лоры… Кобра, –

задумчиво Инесса протянула, –

подходит. Точно в звере этом собран

рывок её и ум. Да, что-то тут есть.

– Тотемным покровителям недаром

шаман, юнцов инициируя, вручал их.

– А как бы ты меня назвал? – на "ты"

уже мы перешли: гляди-ка, быстро.

Нет, несравнимы с фауной мечты!

Ян дежавю испытывал. Харизмой

довольно затруднительно владеть,

когда в своё же сердце час глядеть.

– Как колокольчики звенит твой голос. Мне сдаётся,

что прозвищем ты тоже Соловей.

– Разбойник? – засмеялась Инь, – серьёзно?

– Ну, или что-то неземное, вроде фей.

В преданьях феи изначально были злыми,

но подобрели. Есть в мечтах соседство с ними.

– В мечтах? – Не обращай внимания, так, мысли.

– Приехали мы. Вот уж и мой дом.

– Ты заходи, если захочешь. Это близко.

Наверно, видела, по центру, "Куб". Я в нём

начальствую, живу – рукой подать.

– Да, там сестра привыкла пропадать.

Увидимся! – рукой махнула. Куртка белая,

и платье, и колготки. Только боты

зачем-то сизым выбивались из снегов её.

– Увидимся, – дублировал его рот.

Переливалось утро. Брызги с моря – слёзы.

Момент хорош, но сыт не будешь грёзой.

Ещё до становления Пауком

Ян был, как Волк, предельно независим.

Остался и сейчас таким. Ни в ком

вне игр он не нуждался, как ни висни.

Инесса уходила в дом соседний,

чем Лора, предваряя их беседу

по раннему знакомству. «Ай да сукин сын…

ну, то есть, дочь! И там подстраховалась».

Усмешкой память он сопроводил.

Мечта летящим платьем удалялась.

Да, разница меж сёстрами огромная была.