Дом, которого нет

Чтоб отдохнуть уму, полезны "траты",

как ты зовёшь, "себя". – Но это бред.

Не выключится мозг манером этим.

– Смотри сюда. – Нет, не хочу. – Ян встретил

глаз её ночь, черней, чем платье. Плечи

обнажены (перчатки тоже сняты).

Следы порезов на предплечиях, как свечный

наплыв. А запах – дыма с чем-то… с мятой.

Смотрела сквозь него, видя свечение:

да, из-под кожи. Вот к чему влечение.

Всё с поцелуем в ней остановилось.

Жизнь саламандрой позвоночник обвила.

Его касания её лишали силы.

Вся стала как… прозрачной, из стекла.

С кем пламенеешь, даже пошлость свята.

За миг такой отдашь любую плату.

Чиркнула молния: застёжка на спине.

Полураздетая, в чулках, сидела прямо…

Как хочется сейчас заткнуться мне!

Шпионить низко за двумя. Как червь, из ямы,

невидимой героям. Но в эпоху порно нам

тандем – на пост, лишь снафф – блюдо скоромное.

Убийством опьянённая, она

сама ему навстречу подавалась.

Блок рухнул враз моральный. Как темна

душа наша – без стен! Когда смеркалось,

боялась темноты, но оказавшись

в ней, загорелась так, как говорила "ни в жизнь".

Пожрать другого хочется порою.

Затем, чтобы срастись с ним в одного.

Когда перестаёт быть бой игрою,

два пола возвращают статус-кво.

Мы ненавидим их, они же – нас.

За то, что отделяет тело. Класс!

Тут кровь на кровь. Тут лезвие ножа

ладонь – ему царапает, в то время

как рукоять – в ней тонет, впитывая жар.

В дугу изгиб, и выдох в потолок. Больнее

ей от щемящей красоты его, чем телу

в себя впускать… Вуайеризм – не дело!

Я описание подобной дефлорации

даю, вроде инструкции для чайников.

Тонка у женщин чувственность, как рация.

Раньше проникновения должна кончать она.

«Закрой глаза, думай об Англии», – так матери

невестам говорили знатным, мать его!

Мы всё же на ошибках христианской

истории должны учиться, chères amis.

Есть клитор, узел нервных окончаний (и

тот схватывает тело возбужденьями).

Когда либидо вглубь у дев задавлено,

приобретает монструозный облик там оно.

Воображая идеальный первый раз,

не в пьяном виде, чтоб попробовать, мол, надо,

не потому, что под давленьем отдалась,

для парня, а не для себя самой, в усладу,

то а) на простынях не будет крови,

и б) всё постепенно происходит.

Начнём сначала. Мы установили,

что притяжение должно быть колоссальным.

От ласк, касаний многое зависит.

Но, осторожней, сука, с волосами!

Накручивать их на ладонь (к себе подтягивать) –

не то же самое, что вырывать с корнями, прядями.

Следуем дальше. Есть запал, есть страсть…

Нужен язык, чесать не только воздух

при болтовне. Причём: ну чтоб пропáсть,

кто трёт им, как наждачкой! Очень скользко

и быстро, словно уговариваешь босса

не увольнять: на грани, под вопросом.

Есть штука (не для чайников уже):

почти достигла дама апогея,

а ты – назад, и смотришь сверху. Жесть,

повтор "подката" коли сделать не сумеешь.

Сумевший же, дразнясь таким манером,

окажется в лавине… нет примеров.

«О, женщина, божественная тварь!» –

провозгласил Бодлер: не в бровь, а в глаз.

Задушены, как Фенрир, были встарь,

теперь все берега в разлив минуем. Нас

тот привлекает, кто "такой один".

На равных: госпожа и господин.

Ещё момент. Как раз про рукоять.

Прекрасно деву брать в момент оргазма

её, но девственницу, чтоб не обломать

весь кайф ей, не отбить желанья разом,

не "разрывать" пристало, а "расширить"

сначала, и потом – как в масло, вбить нож.

Не нож, а член. Износы с расчленением,

хоть популярны стали, не мой профиль.

Считаю я, что пани надо ублажать,

и в ублаженье становится профи.

Не из-под туфли, как Мазох, естественно.

Вот высший пилотаж: когда ты лепишь ей,

что хочешь, будто глиною ваятель.

Она тогда поймёт, что зарекалась

исполнить "нечто", когда самоё деянье

в процессе уж. И ей… по нраву… малость.

Насильем грубым трудно возбудить девчонку.

Стать её мастером, вот это – навык тонкий.

Признать придётся, тут особый дар

необходим. Жуана с Казановой.

Талантлив, как танцор иль кулинар

в своём призвании любовник образцовый.

Писать про "ух и ах" легко, ребята.

За встречей с "вот таким" – сердца в заплатах.

Я знаю разных фишек много. Их

сумела примененьем наработать.

В секс-шопе объясняла, как двоих

скрещение приносит вихрь… чего-то.

Работала в магазе взрослых практик

по молодости. Теоретик-тактик.

В оттенках красного друзья мои, персоны, –

иль персонажи, то и то подходит им, –

остались. Не нужны там плети. Стоны

на пике выдал гимн "царя храни".

Ещё не похоронен Царь с Дианой,

а эти стали – в смерти первозданны.

Позитивисты загоняют добровольность

и обсуждение до акта, что да как.

Наоборот всё: чем непроизвольней

свершившееся, тем в нём больше "ах".

Насилье – похоти несъёмный атрибут!

Но с генитальной зоной ласков будь.

Такие вот дела. Энциклопедия

ходячая, как Гермиона – в колдовстве,

я в рода разного людских соединениях.

И половом: не главном, лишь "в числе".

Сначала кровь, потом кровосмешение…

Ревёт по мне костёр для очищения.

Оставлю их. Наутро будет дома

Лора. А Ян поставит в курс о происшествии

своих. И полицейского знакомого,

начальника всегородского следствия.

Триумфом сына на костях родителей

закончился… фрагмент ознакомительный.

(заметки на полях) Семейная сценка. Бог и люди