Дом Хильди Гуд

Нет, Хильди, его машина была на стоянке на пляже Норт-бич со вчерашнего утра. Хаскелл сказал мне, что хотел выписать штраф, хоть и узнал машину Ньюболда, но был слишком занят розысками Джейка. Он не мог понять, зачем Питер там припарковался. Хаскелл проезжал мимо раз пять вчера. И машина была там утром.

— Может, он приехал вчера на чужой машине. Или… еще что-нибудь.

Фрэнк внимательно посмотрел на меня. Мы оба не знали, что сказать.

— Он был здесь. — Я тихо заплакала.

Фрэнк притянул меня к себе, и я обняла его.

— Хильди, в машине была одежда Питера. Та самая одежда, в которой он был здесь вчера утром. Люди видели его машину на стоянке, начиная с вчера — почти сразу после того, как он отсюда ушел. Видимо, поехал прямо на берег. И отправился плавать в трусах-боксерах. Наверное, он просто не знал это течение, как знал течения у своего берега. Ходят уже слухи про самоубийство, но я людям разъяснил. На пляже Норт-бич жуткие приливы и отливы. Будь ты хоть олимпийский чемпион, все равно можешь не выбраться.

— Он был здесь ночью, — сказала я.

— У тебя шок, Хильди. Думаю, тебе приснилось.

В Хэзелдене с нами работал доктор Уилл. Да, правильно, мы обращались к докторам по имени, но прибавляли «доктор», чтобы польстить их самолюбию; доктор Уилл отвечал за «алкогольное обучение». Он говорил, что отключки — это ненормально, что стремление к алкоголю каждый день в одно и то же время означает, что человек — алкоголик, и приводил еще много «фактов», которые меня утомляли, ведь все это я испытывала, хотя и не была алкоголиком. Как же промывают мозги в этих местах! Еще доктор говорил об алкогольных психозах. Очевидно, у некоторых алкоголиков на поздних стадиях «болезни» начинаются галлюцинации, и мне было приятно это слышать, поскольку у меня ничего подобного не было. И теперь, стоя рядом с Фрэнком, я не могла не вспомнить слова доктора. Мне привиделось, что Питер сидел со мной внизу? Это был не сон — как только Тесс уехала, я вытащила из подвала два стула.

Фрэнк остался у меня на ночь. Я бы не выдержала одна. Мы даже не разговаривали, просто сидели и пили вино — не слишком много, но и не слишком мало — и иногда рассуждали вслух, что можно было бы изменить, знай мы, что Питер планировал нечто ужасное.

— Он не планировал, — уговаривала я Фрэнка и сама себя. — Это несчастный случай.

— Ну, он в любом случае не мучился, — рассудил Фрэнк, допив вино. — Вода еще слишком холодная для купания. В холодной воде он наверняка быстро оцепенел. Сначала отключается мозг; кровь приливает к телу, чтобы защитить органы…

— Да, — сказала я, принимая от него бутылку. — Он просто пошел купаться и от холода оцепенел.

Потом я спросила:

— Думаешь, я видела здесь… привидение? Вчера ночью?

Хильди, перестань. Какое привидение? Тебе приснилось.

— Моя тетя часто говорила, что ее посещают… ну… ду'хи. Недавно умерших.

— Твоя психованная тетя Пег? — спросил Фрэнк. — Хватит, Хильди, брось.

Фрэнк лег спать в комнате Эмили и потом держался от меня на расстоянии. У'меня было достаточно таблеток, чтобы трезветь в ближайшие несколько дней, — они помогут вернуться к моему умеренному уровню питья, к тому, что было, пока я не бросила совсем. Гораздо здоровей, поняла я, пить умеренно, чем бросить совсем, а потом устроить буйную пирушку. Главное — умеренность.

Но мне было тяжело смотреть на Фрэнка трезвой, при свете дня; я подозреваю, и ему было трудно смотреть на меня, потому что, как я сказала, он какое-то время немного сторонился меня. Я поблагодарила его за все, что он сделал с моей машиной, но он знал, что мне больно. Больно оттого, что он подумал, будто я могла убить Джейка. Больно оттого, что он называл меня пьянью. От всего, что он мне наговорил. Причем он не извинился, хотя и должен был бы, раз стало ясно, насколько безосновательно он меня обвинял.

Впрочем, в нашем возрасте все воспринимается уже не так остро. За год мы привыкли к компании друг друга. И мы держали дистанцию, а потом, однажды вечером в конце июня, мы встретились в Кроссинге, и я спросила Фрэнка, что он поделывает.

Как обычно.

Я сказала, что он может прийти на ужин, если хочет. Он хотел.

Впрочем, мы только поужинали. У меня в голове не укладывалось — как я могла вступить в интимные отношения с Фрэнком Гетчеллом. Я подумывала вообще ничего не пить в эту первую ночь, но это выглядело бы как сдача. Как признание того, что он говорил правду о моем питье. Я в состоянии себя контролировать. Контролировать, сколько я пью. Запросто. И хотела доказать это Фрэнку. Буду, как прежде, ежедневно наслаждаться вином, только осторожнее. Умеренность. Умеренность — вот главное. Фрэнки больше ничего не говорил о моем питье. Иногда я чувствовала, что он следит, сколько я пью, хотя не исключено, что мне так только казалось. Лечение ломает. Даже если вы не алкоголик, вас всю жизнь будут преследовать сомнения.

Элиза Ньюболд пыталась лишить меня права продавать дом на Ветреной улице вскоре после похорон Питера — она хотела, чтобы продавала Венди, но у меня был контракт, так что ничего у нее не вышло, и через несколько недель я дом продала.