Дом имён

– Моя сестра Ифигения тоже погибла, – сказал Орест.

– Я знаю.

– Я видел, как она погибала, – проговорил Орест. – Никто не знал, что я смотрел, как она умирает, и я слышал ее голос и как кричала моя мать, я видел, как ее утаскивали прочь.

– Как тебе удалось?

– Я был на холме, в лагере. Они оставили меня сражаться на мечах с солдатами, но солдатам чуть погодя надоело играть, и меня оставили одного в шатре, я уснул, а проснулся от воя зверей, вышел из шатра и лег ничком на землю так, чтобы видеть то место, куда вели телок, наблюдал, как их резали. Слышал их звук – испуг, прямо из самого живота, а потом видел, как брызжет кровь. И там были мой отец и другие знакомые. Я чуял запах звериной крови и потрохов, они были повсюду, все кругом текло. Я собрался прибежать к отцу или, может, отыскать мать и Ифигению. Но тут увидел их. Они шли процессией, во главе ее, Ифигения и моя мать – впереди всех, а за ними – мужчины. Когда они добрались до места, не было слышно ни звука. Я видел, как они обрезают моей сестре волосы. Как ставят ее на колени. Руки и ступни у нее были связаны. И тогда я услышал ее голос – и голос матери. Они как-то заткнули им рты, чтобы те не кричали. И люди уволокли мою мать прочь, потом сестра попыталась потянуться к отцу, но ее оттащили. Повязали повязку на глаза. И какой-то человек, что был рядом с отцом, медленно двинулся к ней с ножом в руке. И тряпка у нее на рту сползла, Ифигения закричала. Звук получился, как у зверей. Она упала, и тело ее унесли.

– А дальше?

– Я вернулся в шатер, лег и стал ждать. Пришли какие-то люди и спросили, не хочу ли я сражаться на мечах, но я сказал, что уже наигрался. Следом явился отец, поиграл со мной и пронес меня по лагерю у себя на плечах.

– А где была твоя мать?

– Я оставался с людьми отца. Наверное, спал в отцовом шатре несколько ночей подряд, потому что помню, как все они разговаривали, а потом кричали, когда узнали, что корабли наконец могут отплыть, раз ветер поменялся. Ветер поменялся, и все вокруг начали носиться. Обо мне почти забыли, и тут Ахилл увидел меня и принес к отцу. И отец отнес меня на плечах через весь лагерь к матери. И мы поехали домой.

– Ты рассказал матери, что́ видел?

– Я поначалу раздумывал, знает ли она, что Ифигения погибла, или, может, она спросит меня или кого-то еще, что случилось после того, как ее утащили. Она не видела происшедшего. Я видел всё. Моя мать не видела, а Электры там вообще не было. Я – единственный, если не считать людей в толпе и моего отца.

– Ты хочешь вернуться домой к матери и Электре?

– Иногда нет, но сейчас, наверное, да.

– Надо решать.

– Пойдем. Собаку с собой возьмем?

– Предстоит уговорить собаку доверять нам, чтобы она за нами пошла, – сказал Леандр. – Наберем еды. Надо взять всю, какую сможем, – и воду.

Орест обнял Леандра – показать, что ему не страшно. Леандр обнял его.

Орест знал, что ночь прошла, загорелся рассвет, а Леандр не спал. Орест чувствовал, что глаза у Леандра открыты и он думает. Жалел, что нельзя вернуться во времени, когда еще живы были старуха и Митр, или еще раньше, во времена, которые и вообразить-то трудно, когда его мать, он сам и Ифигения отправились к отцу, а тот готовился к битве и к встрече с ними.

Леандр ворочался, а Орест размышлял, ждет ли его будущее, когда он сможет вспоминать такие вот ночи, ночи, когда они с Леандром были наедине, шептались, а пес спал рядом, Митр и старуха – в своих могилах, неподалеку. Леандр встал, Орест остался в постели. Наблюдал, как Леандр одевается, готовится к наступившему дню. Оресту тоже пора вставать и начинать приготовления к отбытию. Он соберет и завернет еду. Мысленно составил список того, что им понадобится в пути.

Утром похода они обнаружили пса в кухне, он уныло лежал на полу, свесив язык, словно хотел пить. Ему предложили воды, но пить он не стал.

– Пес умирает, – сказал Леандр. – Не хочет он идти с нами.

Они подняли собаку, та не сопротивлялась. Отнесли к могиле Митра и старухи, стали ждать рядом. День шел, то один, то другой вставали за едой и водой, но пес ни к чему не прикасался. Лишь тихо поскуливал, пока вскоре и это не прекратилось. Они ждали с ним, шептали ему – и Митру со старухой – и после того, как наступила темнота. А потом умолкли, тишину нарушало лишь неуверенное дыхание пса. Затем не стало и его.

Утром, как только поднялось солнце, они еще раз выкопали могилу и положили тело пса к телам Митра и старухи. Завершив с этим, вернулись в дом, забрали то, что приготовили в дорогу. Выходить надо как можно скорее, сказал Леандр, чтобы пройти за день как можно больше.

Электра