Дом яростных крыльев

Он целует меня в подбородок, после чего выходит из меня и подходит к раковине. Пока он моется, он обводит взглядом моё тело и задерживается на простынях, которые прилипли к моей спине.

Я смотрю вниз. Несмотря на то, что я ожидаю увидеть там красное пятно, я закусываю нижнюю губу, увидев, что я запачкала его белоснежные простыни. Я уже готова извиниться, но его лицо светится гордостью. Сибилла предупреждала меня, что некоторые мужчины почитают за большую честь лишить женщину девственности. Я не знаю, почему это так, но если Данте доволен, то и я тоже.

Когда я сажусь, у меня в ушах начинает звенеть предупреждение бабушки о том, чтобы я нигде не оставляла следы своей крови. Я хватаю простынь, плотно оборачиваю ее вокруг себя и встаю. К счастью, моя кровь не просочилась дальше первого слоя белого хлопка.

Пока мой любовник натягивает штаны, я подхожу к раковине, мочу угол простыни, после чего вытираю им внутреннюю часть своих бёдер и сминаю простынь в комок.

Прежде чем я успеваю бросить её в таз, Данте кладёт руку на моё предплечье и говорит:

— Оставь, Фэл. Я обо всём позабочусь.

Только вот я не могу её оставить. Даже если Данте не имеет злых намерений, они могут быть у кого-то из его подчиненных.

И прежде, чем он успевает меня остановить, я погружаю грязное бельё в таз. Данте сжимает губы, но не ругает меня за то, что я его ослушалась.

Я поднимаю с пола свои панталоны, продеваю в них ноги, после чего беру своё платье. Данте помогает мне застегнуть пуговицы, наблюдая за мной так пристально, что я начинаю волноваться.

Я начинаю тереть щёку, боясь, что там могла остаться засохшая кровь или другая биологическая жидкость, но мои пальцы ничего не обнаруживают.

— Что такое?

— Я просто задумался о том, как сильно я буду по тебе скучать.

Опьяняющая дрожь пробегает по моей спине.

— Тогда пригласи меня во дворец.

Мы не только сможем провести время вместе, но я также буду находиться в непосредственной близости от ворона из трофейной комнаты. Так я смогу убить двух зайцев.

Он как будто начинает раздумывать над этим, но затем обхватывает моё лицо руками и вздыхает. Я понимаю, что мне придётся найти другой способ попасть на остров.

— Ты будешь слишком меня отвлекать.

Он, и правда, так думает, или его беспокоят мои намерения?

Он наклоняется и нежно меня целует, после чего отпускает мою руку и распахивает вход в палатку.

— Гастон, приведи Габриэля. Я хочу, чтобы он проводил синьорину Росси домой.

— Мне не нужны сопровождающие, Данте. Только лодка.

— У тебя будет и то, и другое.

Я вздыхаю.

Габриэля, должно быть, не предупредили о деталях его поручения, потому что его глаза расширяются, когда он входит в палатку.

— Фэллон, — произносит он вместо приветствия.

Мне мучительно расставаться с Данте, но это необходимость, потому что мне надо закончить свои поиски сокровищ, а Данте нужно учиться управлять королевством, которое скоро будет принадлежать ему.

Нам.

Когда я выхожу из палатки, я вижу капитана, который стоит на другой стороне мощёной дороги. Его руки сжаты за напряжённой спиной, и он не сводит с меня своих прищуренных глаз. Из него сочится ненависть, прямо как моя кровь, просочившаяся на простыни Данте.

О, как же этот мужчина меня ненавидит. А особенно теперь, когда ему не удалось бросить меня в Марелюс и посмотреть на то, как я утону. Мне придётся действовать крайне осторожно, потому что этот отвратительный мужчина будет следить за каждым моим шагом, ожидая возвращения своего суверена.

ГЛАВА 34

Громкие и пронзительные рыдания эхом отражаются от покрытых фресками стен нашего дома, заставляя меня забыть о тупой боли между ног. Я понимаю, что это плачет мама, и бегом поднимаюсь по лестнице. Сердце стучит о рёбра из-за страха того, что я могу там обнаружить.

Если ворон вонзил свои когти в бабушку.

Если…

Когда я добегаю до порога, я обнаруживаю бабушку, которая сидит на корточках рядом с маминым креслом-качалкой.

— Посмотри, Агриппина. Она вернулась. Она в безопасности. Наша Капелька в порядке.

Я становлюсь на колени рядом с маминым креслом, беру её руки в свои и осматриваю каждый миллиметр её кожи в поисках открытых ран.

— Мама, я здесь. Посмотри на меня. Я здесь. Я в порядке.

— Фэллон. Уходи. Фэллон. Уходи.

Это наблюдение или предупреждение? Она считает, что я ушла или просит меня уйти?

— Я здесь, мама.

Она качает головой, её медные волосы волнами рассыпались по опущенным плечам, покрытым веснушками.

— Фэллон, уходи.

— Я уходила, но вернулась.

— Уходи. Уходи. Уходи.

Волнение, которое слышится в её голосе, и яркий блеск её голубых глаз, выбивают воздух из моих лёгких.

— Ты хочешь сказать, что мне надо уйти, мама? — шепчу я, как будто бабушка может не услышать моих слов.

Она стоит рядом с нами, её изумрудные глаза взволнованно блестят.

Мама перестаёт качать головой и начинает кивать.

Я в недоумении смотрю на бабушку.

— Как долго она уже в этом состоянии?

— Придя домой с рынка, я обнаружила её на коленях. Она колотила руками в дверь. Она доползла до неё. Хвала Котлу, что дверь была закрыта.