Дом яростных крыльев

Я пытаюсь считать его, так же как он считывает меня сейчас, но выражение его лица — непроницаемо, как и золотые стены этого дворца.

— Я тоже хочу мира, Маэцца.

— Так давайте же вместе принесем мир Люсу.

Звон металла заставляет меня оторвать взгляд от лица короля. Я оборачиваюсь и смотрю мимо своего деда, который встал у меня за спиной и обнажил меч. Должно быть, он замечает вновь прибывшего одновременно со мной, потому что убирает меч обратно в ножны.

Данте проходит вперёд, его белая униформа запачкана грязью, а смуглая кожа блестит от пота.

— Что означает это слушание?

Он определенно взбешён.

Я хочу побежать к нему и зарыться лицом в его грудь. Хочу, чтобы он увёл меня из тронного зала и с Исолакуори, подальше от этих мужчин, которые хотят того, чего я не хочу им дать.

— Добрый день, брат, — дыхание Марко обдаёт мою застывшую шею.

— На каком основании ты арестовал Фэллон?

Ноздри Данте раздуваются, словно он пробежался по всем мостам Исолакуори, чтобы добраться до меня.

— Я никого не арестовывал.

— По Люсу ходят совсем другие слухи.

— Ты же знаешь, что нельзя доверять слухам, которые ходят по моему королевству.

— Я слышал это от твоих личных охранников.

— Юстус, я думал, что мы нанимаем солдат, а не сплетников. Узнай их имена и распусти всех.

Я протестую.

— Это всего лишь безобидная болтовня, Маэцца. Вряд ли она стоит того, чтобы лишать кого-то работы.

Раз уж на то пошло, я готова поблагодарить этих людей, потому что благодаря им, Данте сейчас со мной.

— Разве это ваша армия, синьорина? — резко отвечает король.

Я крепко сжимаю губы. Пока нет.

— Если Фэллон не арестовывали, тогда почему она здесь?

Данте нависает над моим дедом. Похоже, он намерен добраться до меня не меньше, чем Юстус намерен не дать нам приблизиться друг к другу.

— Это слушание, брат. Её слушают.

Данте сжимает челюсти.

— Слушают или допрашивают?

Братья пристально смотрят друг на друга, напряжение разгорается между ними всё сильнее, как огонь в тронном зале. В отличие от Джианы и Сибиллы, которые очень близки, как какие-нибудь эльфы-воришки, столетняя разница в возрасте, которая разделяет братьев Регио, кажется пропастью, которую ни один из них не способен перепрыгнуть.

— Ты хотя бы предоставил ей адвоката?

Марко жестом указывает на Юстуса.

— Здесь присутствует её дед, не так ли?

Данте фыркает, что заставляет меня растерять все мои звуки.

— Её дед работает на тебя. Долг превыше кровных уз… Это первый урок, которому ты меня научил.

Марко сводит глаза к своему орлиному носу.

— Не то, чтобы это дело тебя касалось, но я тебе уступлю. Мы с твоей подругой обсуждали способы примирения нашего народа со змеями. И хотя она утверждает, что не может контролировать этих тварей, люди видели, как она уже дважды плавала со змеем, и дважды выжила. Это интригует, не находишь?

— Дважды?

— Синьорина Росси нырнула в канал прошлой ночью, чтобы защитить змея от гнева Птолемея Тимеуса. Удивительно, что новость о её полуночном заплыве не достигла твоих торчащих ушей.

Сарказм, с которым Марко произносит каждое слово, наконец-то заставляет меня принять решение. Несмотря на то, что я ничего так не хочу, как мира для Люса, я не буду помогать этому королю установить его.

— Похоже, ты слишком сильно запутался в своих простынях, чтобы расслышать хоть что-то помимо стонов своей шлюхи.

На лице Марко сияет коварная улыбка, словно он чувствует, что его слова сделают больно не только Данте, но и мне.

И они делают мне больно.

До тех пор, пока глаза Данте не находят мои, хотя он и говорит со своим братом:

— Ты можешь отправить ко мне хоть армию шлюх в попытке отвлечь меня от своих политических дел, но я не трону ни одну из них.

Но Берил сказала…

И Лорд Астрид…

Улыбка исчезает с лица Марко.

— Не ври. Они все заходят в твои покои, а когда покидают её, выглядят более или менее удовлетворенно, и от них разит сексом.

Данте достает табакерку из штанов своих брюк, берет пару кристалликов соли и растворяет у себя на языке.

— Женщины, которых ты ко мне подсылаешь, проститутки, поэтому они пахнут сексом. А что до «более или менее удовлетворенно», я бы сказал, что они выходят от меня полностью удовлетворенными. Ведь они выходят с кошельками, набитыми золотыми монетами, призванными поддержать слух о том, что принц — пьяница и ловелас.

Моё бедное сердце.

Я прижимаю руку к груди, которая пульсирует от ударов.

И все они предназначены этому мужчине, который доказал, что он достоин не только моей любви, но и трона Люса.

ГЛАВА 30

Данте обходит своего брата, чтобы добраться до меня. Его лоб беспокойно нахмурен.

— Зачем ты прыгнула в канал?

Какое-то мгновение я просто смотрю на него. Я ненавижу себя за то, что сомневалась в нём, несмотря на то, что причиной моих опасений был он сам.

— Фэллон? — повторяет он.

Мне следовало солгать после приёма соли. Мне следовало настаивать на том, что я поскользнулась и упала с моста. Ну, почему я не разыграла свои карты более удачным образом? Конечно же, там было четыре свидетеля, не считая эльфа Тимеуса, но если бы я заявила, что это был несчастный случай, я бы выиграла время.