Дом яростных крыльев (ЛП)

Я прижимаю руку к седлу, чтобы успокоиться, как вдруг мои бёдра сводит судорогой, которая так и норовит опрокинуть моё тело. Я жду, пока боль пройдёт, но она лишь немного уменьшается. Я чувствую, что пока мне придётся пожить с ней.

Я нерешительно убираю руку с Ропота и достаю флягу. Допив остатки воды, я направляюсь к источнику. Ну, по крайней мере, от подлых действий Морргота есть хоть какая-то польза.

Он преграждает мне путь.

«Тебе нельзя пить эту воду. До тех пор, пока я не найду способ убрать мох с камней».

— Точно. Здесь нет соли.

Я отворачиваюсь от запретного источника, и все мои внутренности сжимаются. Сглотнув слюну, я спрашиваю:

— Это ты вырастил этот мох, чтобы не дать злоумышленникам сюда попасть?

Он фыркает.

«И отравить свой народ?»

Его народ? Антони упоминал, что жители гор приручали воронов, но судя по словам Морргота, всё было с точностью до наоборот.

— Как я понимаю, травить людей, которые тебя почитают, и их ручных птиц — не очень умно.

«Ручных птиц?» — огрызается он у меня в голове.

— Прошу прощения. Мне не следовало называть их ручными.

Заметка для самой себя: относиться к его воронам, как к людям.

Начав жевать губу, я осматриваю гладкий потолок высотой в три этажа.

— Кто-то посадил этот мох, или он вырос сам по себе?

«Его посадил Коста Регио в надежде, что он убьёт полукровок. Но единственное, чего ему удалось добиться, это отравить жителей Ракокки».

Я в ужасе перевожу взгляд обратно на Морргота.

«Тысячи людей погибли, прежде чем нам удалось возвести дамбу и выбить из этого злодея секрет противоядия. И всё же… и всё же это оказалась одна из самых хитрых его уловок», — добавляет он, понизив голос. «Так началась Магнабеллум».

Мои ресницы взмывают вверх, коснувшись бровей.

— Ты… ты застал её?

Почему я всё ещё удивляюсь чему-то, что касается Морргота? И всё же…

«Да. Застал».

Я снова проигрываю его слова у себя в голове. Интересно, это правда, или он сочинил эту слезливую историю?

— Магнабеллум это война между Шаббе и Люсом.

«Нет. Это была война между воронами и фейри. Жители Шаббе были нашими союзниками».

— Но в книгах по истории написано совсем не это.

«Потому что книги по истории пишутся победителями, Фэллон», — его хриплый голос вибрирует у меня в голове. «Заявление Косты разгневало людей, которые до этого были верны воронам. Твой отец предложил избавиться от вероломного фейри, но я отказался, потому что у Косты была поддержка Неббы и Глэйса. И я боялся, что они прибудут к нашим берегам, чтобы поддержать бунт, который он начал».

Он замолкает, но это не спокойная, а напряженная тишина.

«Если бы я послушался Кахола, когда тот сказал мне, что Коста узнал о нашем проклятии и о том, как на нас влияет обсидиан, Люс всё ещё был бы нашим».

— Как он узнал о вашем проклятии?

«От Мириам, своей любовницы из Шаббе. Ту, которую он потом принёс в жертву, чтобы создать магическую защиту вокруг этого королевства».

У великого короля фейри, который ненавидел Шаббе, был роман с их жительницей?

Вот так, одним взмахом своего когтя, Морргот уничтожил всё, что я знала о зарождении Люса.

Птичье королевство… Какое безумие.

Когда слухи о моём разрастающемся птичнике достигнут Марко или моего деда… я содрогаюсь, представив, как Юстус взбирается по другому склону горы, чтобы встретить меня стальным лезвием своего меча, украшенного драгоценными камнями.

— Мой дед меня убьёт, — размышляю я вслух.

«Мёртвые едва ли способны на убийство».

Кровь отливает от верхней половины моего тела.

— Мой дед… он… ты… ты убил его?

Так вот куда летал Морргот посреди ночи! Я не могу понять, испытываю ли я облегчение или ужас.

«Пока нет, но будь уверена, Фэллон, что с каждым, кто желает тебе зла, я разберусь соответствующим образом».