Дом яростных крыльев (ЛП)

Когда я нашла Морргота, я поняла, что Бронвен не очень-то вдавалась в подробности. Но теперь… теперь мне интересно, что ещё она от меня скрыла. И почему? Будет ли данный симбиоз происходить с каждым вороном? И если да, то насколько большим может стать Морргот? Таким же большим, как те вороны, которые убили отца Данте и напали на наших людей? Может ли Морргот превзойти меня размером?

Единственное, что теперь обретает смысл, это то, как пять воронов могут посадить Данте на трон. Любой фейри, столкнувшись с птицей-монстром и её железным клювом и когтями, задрожит от страха, включая короля Люса.

Морргот вылетает из ущелья и летит в мою сторону. Я встаю на ноги и начинаю пятиться так быстро, что запинаюсь о свои собственные ботинки. Я начинаю махать руками, точно мельница, чтобы не упасть, но, в конце концов, тело Морргота прижимается моим плечам, что и не даёт мне упасть. После того, как я обретаю равновесие, Морргот облетает меня кругом, хлопая крыльями и оставаясь на одном уровне с моим лицом.

Уставившись на ворона, я снова задаюсь вопросом о том, что делаю. Я могу либо приговорить своё королевство, либо сделать его лучше. Но затем я напоминаю себе, что как только Данте станет королём, он сделает меня своей королевой. В этом безлюдном месте некому приносить клятву, и всё же я тихонько даю её самой себе.

— Когда я займу трон Люса, я клянусь стать проводником справедливости и равенства.

— Трон? А ты очень амбициозная женщина.

Я застываю и смотрю на Морргота, раскрыв рот, после чего разворачиваюсь и осматриваю местность в поисках источника голоса, который только что прозвучал в воздухе.

— Кто здесь?

Моё сердце как будто покидает мою грудную клетку и начинает медленно подступать к горлу. Если меня поймают в компании с волшебными воронами, я не только не окажусь на троне, но и не доживу до следующего дня, несмотря на свои амбиции.

Свет редеет, превращая окрестности в лоскутное одеяло свинцово-серого и пепельно-лавандового цветов. Я щурюсь, чтобы разглядеть очертания человека, но кроме ворона и какого-то крылатого насекомого, ничто не нарушает тусклый пейзаж.

Может, я вообразила себе этот голос? Может, моя совесть напоминает мне о том, что надо быть скромнее? И если это так, то у моей совести довольно хриплый тембр. И весьма мужской.

А что если это был не человек, а…

— Этот голос… он исходил от тебя?

Ворон не отвечает, но я принимаю его молчание за согласие.

— Каким… каким образом ты можешь сейчас со мной разговаривать?

— Ты вернула мне мой голос.

— Я… — я облизываю губы. — Как?

— Когда объединила двух моих воронов.

Мурашки покрывают мои ключицы.

— Это безумие.

— Я так понимаю, Бронвен мало что тебе обо мне рассказала.

— Бронвен вообще ничего мне о тебе не рассказала. Я думала, что собираю статуи, а не волшебных птиц, которые могут создавать видения и говорить.

Я сглатываю, чтобы замедлить участившийся пульс.

— Если твой клюв не двигается, тогда как ты издаёшь звуки? Неужели ты… как там называются эти артисты при дворе?… чревовещатель?

«Чревовещатель? — фыркает он у меня в голове. — Я не чревовещатель».

— Тогда как?

«Я говорю у тебя в голове».

Мой рот слегка раскрывается, а затем ещё шире.

«Я тебя озадачил, Ionnh B'aeinach?»

Это глупо, но мне не нравится его по-отечески ласковый тон и то, что он называет меня Бэннок.

— Я не настолько юная, и моя фамилия Росси, а не Бэннок.

На какое-то время наступает тишина, нарушаемая лишь движением воздуха вокруг крыльев Морргота.

«Ты дочь Кахола, а значит ты Бэннок, но если ты предпочитаешь носить имя карающего генерала, то я не буду спорить с твоими желаниями».

Я сжимаю губы.

— Я предпочитаю имя своей матери.

Наступает долгая пауза. В которой звенят невысказанные слова.

— Все пять твоих воронов будут делать то же, что только что сделали эти двое?

«Да».

— Их всех зовут Морргот?

«Да».

— А Лор — ваш хозяин?

Между нами повисает тишина, за которой следует одно слово:

«Да».

— А этого Лора мы тоже ищем? Он случайно не статуя, которая извергает воду в ванную короля?

Ворон не улыбается, но я чувствую его улыбку. Как? Я не могу это объяснить. Может быть, всё дело в том, как переливаются его жёлтые радужки вокруг зрачков, сосредоточенных на мне. А, может быть, это только моё воображение?

«Он не извергает воду ни в чью ванную, нет».

И хотя у меня есть к нему тысяча и один вопрос, я решаю попридержать их до того времени, пока моя голова не перестанет кружиться от звука мужского голоса внутри моей черепной коробки.

Изучив пейзаж, окутанный светом звёзд, в поисках обратной дороги к Ропоту, я задаю последний вопрос:

— И где твой следующий ворон?

«В Тареспагии. Закопан в роще твоей семьи».

Мой взгляд возвращается к нему.

— В роще моей семьи?

Как удобно. Мои ладони увлажняются из-за беспокойства. Я вытираю их о штаны.