Дом душ

– Возможно, – начал он, – вы не заметили, что я вглядывался в стену прямо над головой лежащего трупа. Инспектор своим фонарем осветил это место, вследствие чего я заметил кое-что странное и не мог не изучить увиденное во всех деталях. Видите ли, кто-то нарисовал красным мелом грубый контур руки – человеческой руки – на каменной кладке. Однако меня поразило любопытное расположение пальцев; оно выглядело следующим образом…

С этими словами Дайсон взял карандаш и лист бумаги и сделал быстрый набросок, который передал Филлипсу. Это было схематичное изображение руки, видимой с тыльной стороны и сжатой в кулак; верхняя фаланга большого пальца торчала между указательным и средним, как будто призывая обратить внимание на что-то внизу.

– Именно так, – сказал Дайсон, увидев, что лицо Филлипса побелело еще сильнее. – Большой палец был направлен вниз, как бы на труп; мне почти померещилось, что сей жуткий жест я вижу в исполнении чьей-то живой руки. А прямо под картинкой виднелась маленькая отметина, полоска мелового порошка – будто кто-то собрался провести линию, но мел в его руке сломался. Я увидел кусочек, лежащий на земле. Но что же вы об этом думаете?

– Это ужасный древний знак, – сказал Филлипс. – Один из самых жутких знаков, связанных с теорией дурного глаза. Его до сих пор используют в Италии, но не может быть никаких сомнений в том, что он известен с незапамятных времен. Это еще один реликт; его происхождение следует искать в черном болоте, откуда пришли первые люди.

Дайсон взял свою шляпу, собираясь уходить.

– Я думаю, без всяких шуток, – сказал он, – что сдержал свое обещание: как и было сказано, мы с вами напали на след и продолжаем по нему идти. Такое впечатление, что я действительно показал вам первобытного человека – или, во всяком случае, дело его рук.

Инцидент с письмом

Примерно через месяц после экстраординарного и загадочного убийства сэра Томаса Вивиана, известного и всеми уважаемого специалиста по сердечным болезням, мистер Дайсон снова навестил своего друга мистера Филлипса, которого застал не погруженным, как обычно, в кропотливые исследования, а сидящим в расслабленной позе в удобном кресле. Друг радушно приветствовал Дайсона.

– Очень рад, что вы пришли, – начал этнолог. – Я подумывал, не устроить ли нам встречу. Больше нет ни тени сомнения сами знаете по какому поводу.

– Вы имеете в виду дело сэра Томаса Вивиана?

– О нет, вовсе нет. Я имел в виду проблему рыболовных крючков. Между нами говоря, я проявил излишнюю самоуверенность, когда вы были здесь в последний раз, но с тех пор появились новые факты; как раз вчера я получил письмо от уважаемого члена Королевского общества, которое расставляет все точки над «и». Я размышлял, чем бы заняться дальше – склонен думать, что многое еще предстоит сделать в области так называемой нерасшифрованной письменности[157].

– Ваше направление исследований мне нравится, – сказал Дайсон. – Думаю, это может оказаться полезным. Но в то же время в деле сэра Томаса Вивиана, несомненно, было что-то чрезвычайно таинственное.

– Я в этом сомневаюсь. В ту ночь я позволил себе испугаться, но фактическая сторона дела без всяких сомнений допускает сравнительно банальное объяснение.

– Да что вы говорите! И какова же ваша теория?

– Ну, я полагаю, что Вивиан, должно быть, в какой-то период своей жизни был замешан в некоей авантюре, не соответствующей облику приличного джентльмена, и в результате принял смерть от рук итальянца, коему ранее сам причинил зло.

– Почему итальянца?

– Из-за руки, знака mano in fica[158]. Этот жест теперь используют только итальянцы. Итак, вы видите – то, что казалось самым неясным фрагментом истории, в итоге проливает на нее свет.

– Да, именно так. А кремневый нож?

– Очень просто. Будущий убийца нашел штуковину в Италии или, возможно, украл из какого-нибудь музея. Следуйте по линии наименьшего сопротивления, мой дорогой друг, и увидите, что нет необходимости поднимать первобытного человека из его стародавней могилы под холмами.

– В ваших словах есть некая логика, – сказал Дайсон. – То есть вы считаете, если я верно понял, что этот самый итальянец, убив Вивиана, оказал любезность Скотленд-Ярду и нарисовал руку в качестве подсказки?

– Почему нет? Помните, что убийца – всегда безумец. Он может самым хитроумным способом измыслить девять десятых своего плана, применив интеллект и хватку гроссмейстера или истинного математика; но в какой-то момент здравый смысл его покинет, и он начнет вести себя как глупец. Также надо принять во внимание непомерную гордыню или тщеславие преступника; ему нравится, так сказать, помечать дело рук своих неким особенным знаком.

– Очень ловко придумано. А вы читали протоколы следствия?

– Нет, ни слова. Я просто дал показания, вышел из здания суда и выкинул все из головы.

– И то верно. Тогда, если не возражаете, я хотел бы рассказать вам кое-что об этом деле. Я досконально его изучил, и должен признаться, оно меня чрезвычайно заинтересовало.