Дом душ

Я ушла, озадаченная услышанным, и как прежде мои попытки отыскать выход из лабиринта причудливых улик не увенчались успехом. Непогода продлилась три дня: ливень сменился густым туманом, мелким и влажным, как будто мы оказались узниками белого облака, преградившего путь в большой мир. Профессор Грегг затаился в своем кабинете, не желая делиться секретами или беседовать на любую тему, и я слышала, как он ходит из угла в угол быстрым шагом, словно устал от бездействия. Четвертое утро выдалось прекрасным, и за завтраком мой наниматель бодро заявил:

– Нам нужен еще один помощник по дому – парнишка лет пятнадцати-шестнадцати, ну, вы понимаете. Горничные впустую тратят время на мелкие дела, с которыми парень справился бы гораздо лучше.

– Девушки мне ни на что не жаловались, – ответила я. – Энн даже сказала, что тут намного меньше работы, чем в Лондоне, потому что пыли почти нет.

– Ах, они превосходные труженицы. Но я думаю, с парнем дела пойдут намного лучше. По правде говоря, эта мысль одолевает меня вот уже два дня.

– Одолевает? – изумленно переспросила я, ибо профессор никогда не проявлял ни малейшего интереса к домашним делам.

– Да, – подтвердил он. – Погода, знаете ли. Я не мог выйти на улицу, в этот шотландский туман; я бы заплутал, поскольку не слишком хорошо знаю окрестности. Но нынче утром я добуду нам слугу.

– Откуда вы знаете, что где-то поблизости есть такой слуга, какой вам нужен?

– О, в этом у меня нет сомнений. Пройдя всего милю, самое большее две, я точно найду искомого парнишку.

Я подумала, что профессор шутит, и все же, пусть его тон был достаточно беззаботным, в выражении лица проскальзывала мрачная решительность, озадачившая меня. Он взял трость, приостановился у двери, отрешенно глядя перед собой, и окликнул меня, когда я вышла в холл.

– Мисс Лалли, я хотел вам кое-что сказать. Вы наверняка слышали, что среди деревенских юнцов встречаются не слишком сообразительные; было бы грубо величать их идиотами, посему традиционно используют слово «простофиля» или что-то в этом духе. Надеюсь, вас не возмутит, если искомый слуга не будет блистать умом; бедолага, конечно, никому не навредит, а для чистки обуви избыток мысленных усилий не нужен.

С этими словами он покинул дом и зашагал по дороге, ведущей в лес, а я осталась в оцепенении; в тот раз, помимо изумления, я впервые ощутила некую тень ужаса, возникшую неведомо откуда, непонятную даже мне самой, – о да, мое сердце на миг сжалось, ибо его коснулся могильный холод, сопровождающий тот бесформенный страх неизвестности, что хуже смерти как таковой. Я попыталась почерпнуть отваги в приятном ветерке с моря и свете солнца после дождя, но загадочный лес вокруг меня как будто потемнел; и вид реки, извивающейся среди камышей, и серебристо-серый древний мост породили в сознании расплывчатые жуткие образы – я была словно дитя, которое внезапно зрит нечто ужасное в вещах безобидных и знакомых.

Два часа спустя профессор Грегг вернулся. Я встретила его, когда он шел по дороге, и тихо спросила, нашелся ли парнишка.

– О, да, – ответил профессор. – Я обнаружил его достаточно легко. Его зовут Джервейс Крэдок, и я рассчитываю, что он окажется весьма полезным. Его отец умер много лет назад, а мать, с которой я поговорил, выглядела обрадованной тем, что по субботам ее сын будет получать несколько лишних шиллингов. Как я и предполагал, он не слишком сообразителен. По словам матери, временами у него случаются припадки, но поскольку ему никто не доверит фарфор, это неважно, да? И он не представляет никакой угрозы, поверьте – просто чуть слаб умом.

– Когда его ждать? – спросила я.

– Завтра утром, в восемь. Энн объяснит, что он должен делать и как. Сначала юноша будет возвращаться домой каждый вечер, но возможно, в конечном счете ему будет удобнее ночевать здесь и возвращаться домой только по воскресеньям.