Дом

Мама. Вернись, мама.

Она проводит пальцами по вновь наложенному гипсу на руке. Когда она открывает рот, виднеется серый, испещренный язвочками язык. Словно старая мышь двигается в своей норе.

– Твоей мамы здесь нет. Эта сука в конце концов сдалась. И тебе следовало бы поступить так же.

Юэль смотрит в окно. Глаза слезятся от света. Снаружи жизнь продолжается как ни в чем не бывало. После Мидсоммара на сельской дороге все больше машин. Начался туристический сезон. Везучие люди, направляющиеся в отпуск, не думают о подобных «Соснам» местах.

– Почему ты просто не уедешь отсюда? – спрашивает мама. – Тебе всегда было наплевать на нее. – Она смеется. Хрипло, безрадостно. – Бедная Моника! Совсем одна, о большом доме у нее остались только воспоминания. Ничего удивительного, что она впустила меня.

Из грудной клетки вырывается стон. Юэль оборачивается к кровати. Мама замерла под одеялом. Взгляд устремлен на потолок.

– Мама? Мама? Как ты?

Она тяжело дышит через нос. Передние зубы скользят по шелушащейся нижней губе. Появляется кровь.

Юэль встает на ноги:

– Я приведу кого-нибудь.

Мама открывает рот, словно хочет что-то сказать. Глаза расширяются.

Что мне делать, мама? Чего ты хочешь?

Под одеялом раздается хруст, это кости и суставы старухи приходят в движение. Голова ее наклоняется назад, так что макушка оказывается на матрасе, тонкая шея выгнута, сухожилия напряжены до предела. Тело выгибается назад дугой и начинает трястись, рот распахивается в молчаливом крике. Стучат металлические детали кровати.

На Юэля накатывает волна паники, кажется, будто сердце качает ледяную воду.

Мамины пальцы сжимаются, шарят по одеялу и рвут его. Теперь Юэль видит, что на матрас опираются только пятки. Тело матери все сильнее изгибается дугой. Через ночную рубашку проступают тазовые кости.

Юэль выбегает из квартиры.

Виборг стоит в коридоре, словно давно ждала его. Прижимает к груди лохматую мягкую игрушку. Юэль не обращает на нее внимания. Он видит только Эдит, сгорбившуюся над роллатором.

– Эй! – кричит он. – Эй, нам нужна помощь!

Виборг прикладывает сухой костлявый палец к губам и качает головой. На секунду Юэль думает, что она что-то знает, осознает, что происходит. Но потом он смотрит в стеклянные голубые глаза кошки и понимает, что сам сходит с ума.

Из общего зала выбегает Сукди, за ней следом бежит Нахаль.

– Что-то с мамой?! – кричит Юэль. – У нее припадок. Женщины заходят за ним в квартиру. Мама лежит на боку к ним спиной. Она тяжело дышит. Одеяло так и валяется на полу. Ноги такие худые, что между бедрами образовалась широкая щель.

– Моника? – обращается к ней Сукди. – Как вы себя чувствуете?

Юэль наблюдает за матерью.

– Моника? – повторяет Сукди.

Мама что-то бормочет и неторопливо поворачивается. Смотрит на них так, словно только что проснулась. – Я же сплю, – жалуется она. – Оставьте меня в покое.

– Еще минуту назад она не спала, – говорит Юэль. – Она, черт возьми, почти мостик сделала в кровати. И ее трясло.

– Что за чушь ты несешь? – возражает мама.

Нахаль смотрит на Юэля, затем наклоняется и поднимает одеяло. Интересно, что они думают? Ведь его утверждения звучат совершенно абсурдно. Или нет?

С сомнением в том, а не привиделось ему ли все это, к Юэлю приходит ощущение головокружения. Вдруг он уснул и ему все приснилось?

– Что мы будем делать с вашими губами, Моника? – спрашивает Сукди.

С прикроватного столика она берет вазелин и бережно смазывает старухе губы ватным шариком. В месте, где чешуйка кожи оторвалась от нижней губы, блестит мокрое красное пятнышко.

Это не сон. Юэль видел, как это происходило.

– Уже пора обедать? – спрашивает мама и садится в постели.

– Скоро, – отвечает Сукди и кладет руку ей на лоб. – Во всяком случае, температуры у вас, похоже, нет.

– Разумеется, нет, – говорит мама. – Здесь что, уже и вздремнуть нельзя, как тут же начинается такой переполох?

– Конечно же можно, – кивает Нахаль.

– Вечно вам надо со мной возиться. Лучше я, пожалуй, встану.

Моника дергает бортик кровати. Он трещит, но держится.

– Подождите минутку. – Сукди кивает Юэлю на дверь. Они выходят из комнаты. Юэль оборачивается в последний раз и видит, как мама показывает зубы. То ли это улыбка такая, то ли что-то еще.

– Я понимаю, что вы мне не верите, – тихо говорит Юэль в коридоре. – Но это было похоже на эпилептический припадок или что-то в этом роде.

– Мы вам верим, – заверяет его Сукди.

– Да?

– Конечно. – Сукди как-то странно смотрит на Юэля. – Почему бы нам этого не делать?

– Не знаю… – Юэль проводит пальцами по волосам. – Все так чертовски странно.

Взгляд Нахаль за очками полон сочувствия.

– Я должен поговорить с Элисабет, – говорит Юэль. – Она у себя?

– Да, – соглашается Сукди. – Я пойду с вами. А Нахаль пока присмотрит за Моникой.

Юэль благодарно кивает.

На потолке над ними звенят люминесцентные лампы, Юэль идет вслед за Сукди по коридору и поворачивает за угол. Женщина стучится в дверь кабинета начальницы и заходит, не дожидаясь ответа:

– Мы по поводу Моники из квартиры Г6.