Дом

А под этой страницей их демозапись, сделанная в крошечной домашней студии Кати. Юэль делал копии на двухкассетнике в стереосистеме. Вырезал и клеил обложку, которую Нина тайком ксерила в приемной директора. «BABYDUST» – большими буквами на лицевой стороне. На фотографии, сделанной с помощью автоматической съемки посреди ночи на острове Скрэддарён, они с Ниной очень серьезны. Из-за вспышки их лица как будто разъедены. Остались лишь подведенные карандашом глаза, ноздри, тени от скул. Волосы у обоих выкрашены в пепельный блонд. Локоны Нины спутаны. Губы покрашены темной помадой, брови выщипаны. Она – Кортни Лав, она – Патрисия Аркетт в «Настоящей любви». Бывшая кинозвезда, оказавшаяся в сточной канаве. У Юэля в губах сигарета. Он щурится от дыма. Одежда, как всегда, черная, и поэтому кажется, что его лицо свободно парит в темноте.

Юэль достает кассету, смотрит на оборотную сторону обложки. Он вырезал буквы из разных газет, так что названия песен похожи на письмо шантажиста: «I will take you home», «Watershed». «At the foot of his bed», «Grand Guignol».

Юэль убирает кассету обратно в футляр. Ему даже в голову не приходит ее послушать. Собственные копии он давным-давно выбросил. Юэль продолжает просматривать бумаги. Видит интервью в «Кунгэльвспостен», после которого в школе о них стали говорить еще больше гадостей. Встречается взглядом с собой подростком. В руке – горящая сигарета. Зрачки такие огромные, что глаза кажутся черными. Нина, смеясь, смотрит на него. Она ненавидела эту фотографию. Но Нина всегда ненавидела собственные фотографии.

Юэль находит и другие страницы, вырванные из разных фанатских журналов, в которые они отсылали демозапись. Флаеры на концерт в «Студион».

Просмотрев всё, он остается сидеть на полу.

Мама никогда ничего не говорила о вырезках, которые он ей давал. Никогда не комментировала их музыку. Но хранила это все эти годы.

Нина

До конца ночной смены осталось чуть больше получаса, и Нина только что закончила последний обход. Она пишет отчет для персонала, который сменит ее утром. Отмечает, что у Анны появился кашель, а у Петруса образовался пролежень на правой ягодице. Нина осторожно дотрагивается до головы, кожа у виска все еще болит. Петрус таскал ее за волосы и пытался затащить в постель, когда она подкладывала подушку ему под бедро. Нина опускает руку и продолжает писать. У Веры новая грибковая инфекция. Она все еще боится заходить в ванну в квартире Г8, потому что уверена, что там кто-то прячется. Дагмар отказалась от питательного напитка, и Нина подозревает, что болезнь у нее зашла настолько далеко, что ей трудно глотать.

Кажется, что из коридора доносится скрежет, и ручка замирает над бумагой. Нина поднимает глаза и напряженно прислушивается. Слышит только, как дождь стучит по стеклянной крыше зала. Снова опускает ручку на бумагу. В последнее время Лиллемур плохо спит и с восторгом рассказывает, что в «Соснах» появился ангел-хранитель. Моника проспала всю ночь. Будиль пыталась открыть окно, чтобы ее поклонник смог к ней пробраться. Нина дала ей оксаксанд.

Снова тот же звук. На этот раз Нина уверена, что, как только она поднимает глаза, мимо дверного проема проплывает тень.

– Ау?

Ответа нет.

Она решительно встает. Выходит в коридор. Видит, что люминесцентные лампы мерцают, из-за этого и кажется, будто вдоль стен движутся тени.

Из-за разыгравшейся непогоды с электричеством снова проблемы. Нина смотрит на мигающий свет до тех пор, пока не начинает болеть голова. Она идет к залу. В коридоре Б на другой стороне здания свет горит нормально. Она видит Файзала, но тот не замечает, что она машет ему рукой.

Нина как раз собирается вернуться в комнату для персонала, когда слышит всхлипывания в квартире Г1. У изголовья кровати, поджав ноги, сидит Виборг, в руке старушка сжимает телефонную трубку.

– Как вы, Виборг?

Та поднимает глаза. Нижняя половина ее лица съежилась, словно из нее выпустили воздух. На прикроватном столике в стакане с водой лежат вставные зубы.

– Я все звоню и звоню, но мама с папой не отвечают, – произносит она так, словно во рту что-то слиплось. – И я так боюсь…

Нина дает старушке поильник с разведенным брусничным соком. Уговаривает попить. Виборг мотает головой. Таращится на телефонную трубку, которую все еще держит в руке.

– Сколько мне на самом деле лет? – спрашивает она.

Нина поглаживает ее по плечу:

– Скоро вам исполнится девяносто пять.

У Виборг несчастный вид.

– У вас скоро день рождения, – продолжает Нина, надеясь, что сможет ее отвлечь. – В этом году он выпадает на канун Мидсоммара6, так что мы будем праздновать в два раза усерднее.

– Девяносто пять! Я и правда настолько стара? Но тогда маме и папе будет… – Виборг считает на пальцах. – Нет, не сходится. Получается, что их уже нет, так? Они умерли? Поэтому они не отвечают?

Нина мягко кивает.

Лицо старушки морщится, и она начинает безутешно плакать:

– Почему мне ничего не сказали?

Из беззубого рта течет струйка слюны.