Долина счастья

В тишине сада, под закрытыми окнами спальни Фелисити, в окружении одних только звезд неподвижно стоял Видаль. Прямо сейчас он должен был наслаждаться компанией элегантной итальянки, дамы разведенной, которую, без сомнения, пригласили специально для него. Они отлично проводили время, и женщина осторожно намекнула, что вечер можно будет продолжить в ее номере в отеле. А он вместо этого стоит здесь, снедаемый раздражением. И виновата в этом Фелисити, ее распущенное поведение и требование отвезти ее в дом отца.

Итальянка была очень привлекательной, с темными волосами, к тому же прекрасная собеседница.

Видаль, не сомневаясь, принял бы ее предложение, но сегодня ночью…

А что сегодня ночью? Почему он здесь, охваченный злостью на Флис, вместо того чтобы лежать в постели с Мариэллой? Хотя Видаль и наслаждался обществом старых друзей и великолепным ужином, его мысли были полностью посвящены Фелисити. Из-за терзаний, которые она причиняла его душе. Вот почему он стоит сейчас под ее окнами. Других причин нет. Или есть?

Тело Видаля уже напоминало ему о неожиданном пробуждении желания. Он все еще помнил запах Флис, вкус ее тела.

Видаль пытался подавить эту бурю чувств внутри себя. Внушал себе, что это был всего лишь кратковременный взрыв похоти, вызванный памятью его тела о девушке, которую он когда-то возжелал. Ничего больше. Это было заблуждение, которое следовало игнорировать, а не зацикливаться на нем и тем самым придавать ему слишком большое значение. Это ничего не значит. Это его проблема и его неудача – неудача, о которой он никому не расскажет. Если бы Видаль понял, что в его характере есть слабое место – идеалистическая вера в любовь на всю жизнь, пламя, которое никакая другая любовь не сможет заменить, – он бы сделал все, чтобы затушить огонь.

Видаль хорошо знал себя. Он сможет любить только такую женщину, в чьей верности не будет сомневаться. Фелисити никогда не станет такой женщиной. Она уже давно доказала это.

Впрочем, для молодого мужчины весьма глупо представлять шестнадцатилетнюю девчонку в образе женщины. Это значило только одно: он был дураком. Невинность, которую, как ему казалось, Видаль нашел в Фелисити, невинность, которую он берег, борясь с собственным желанием, так же не существовала, как и идеальный образ женщины. Вот что он должен был давно понять, а заодно забыть те чувства, которые Флис пробудила в нем. Нет смысла оглядываться на то, что могло бы быть. Прошлое изменить невозможно.

С мрачным видом Видаль развернулся и направился в дом.