Долина

Можно ли сказать, что часть ответственности лежит на нем? Или это Габриэла манипулировала им и силой затаскивала к себе в постель? Нет. Никто его не заставлял силой… Он уже большой мальчик и способен сказать «нет». Стоп. В любое время.

Он знал, что наделал глупостей. Даже если ему и удалось сразу исправить ошибку, он все равно изменил своим принципам. И был готов изменить Леа. Нет, он уже ей изменил. Вся эта игра с пальцами, погруженными в тела друг друга… Какая разница, в рот или… Тьфу!.. Нет, неспроста все это. Да ничего и не бывает просто так.

В отличие от толпы, жаждущей простых истин, от политиканов, торгующих и упрощениями, и перегибами, от идеологов, верящих в собственное вранье, судьи, адвокаты и сыщики знают, что все ситуации отличны одна от другой. Как и те, кто оказался в этих ситуациях.

Восемь утра. Воскресенье. Сервас снял с торса тейпирующие пластыри и оглядел себя в маленьком зеркале в ванной. Раны почти затянулись, синяки пожелтели. Выйдя из-под душа, он уже собирался одеться, когда на ночном столике завибрировал телефон.

Он взглянул на экран.

Ирен… На какую-то долю секунды его охватил страх… А вдруг это Габриэла? Вдруг она осмелилась? Он схватил мобильник, стоя одной ногой в брючине, которую успел натянуть, а другую таща за собой, как ящерица свою шкурку во время линьки.

– Да?

– Ты где?

– В гостинице, заканчиваю одеваться. А что?

– Кое-что произошло в доме Тео, ну, того мальчика…

Он глубоко вздохнул.

– Что там случилось?

– Может, это и ерунда, но родители мальчика кое-что обнаружили у него в комнате.

Он уже собирался спросить, что именно, но она отсоединилась.

Я вижу его, и он меня видит.

Он ничем не отличается от остальных.

Он считает себя более справедливым, честным и менее коррумпированным. В общем, самым лучшим. Он считает, что все его сомнения и проблемы – это доказательства его правоты и гуманности.

Он глубоко и искренне считает себя гуманным.

Но он ошибается.

Он такой же слабый, аморальный и не достойный прощения, как и все остальные. Как и они, он не уйдет от наказания. Все его добрые чувства, личная мораль и попытки стать хорошим человеком его не спасут. Попытки сами по себе ничего не значат.

А зачем же отказываться от вознаграждения?

Он даже сам не знает, насколько на них похож.

В глубине души все считают себя добрыми людьми и полагают, что ведут себя правильно. И воображают, что живут достойной уважения жизнью. Даже тогда, когда унижаются, врут, ошибаются или предают. В их глазах эти грехи простительны. Ничего опасного. Ничего особенного.

Они никогда никого не убивали и не грабили.

Они думают, что и в очередной раз выйдут сухими из воды. Но эта эпоха закончилась. Все. Конец.

То время, когда они могли все себе позволять, как ни в чем не бывало заниматься своими делами, не замечая страданий, нищеты и того зла, что тянется за ними в кильватере, миновало.

Пришло время их раздавить, как давят ядовитых змей. Сапогом. Каблуком. Конец всем отсрочкам и проволочкам, красивым разговорам и добрым чувствам. Так встретим же грядущее варварство, хаос и страх.

Дрожите, порядочные люди. Волки уже здесь. Они найдут вас даже в домах. Они вытряхнут вас из постелей. Они заберут ваших жен, мужей и детей. Заберут у всех.

Это цена, которую вы заплатите.

Невиновных не бывает. Заплатят все.

А он – в первую очередь…

50