Долина

– Они убьют меня, если я скажу.

По телу Серваса пробежала дрожь. «Обычная мальчишеская клятва», – подумал он, чтобы успокоить себя.

– Ты их боишься?

Он заметил, как застыло лицо мальчика, прежде чем тот кивнул.

– Тео, а кто этот человек, что был с тобой тогда в лесу? Как его зовут?

Молчание.

– Как его зовут? Скажи мне.

Он подождал. Снова никакого ответа.

– Тео, тогда в лесу с тобой был взрослый человек?

Мальчик кивнул.

– А как ты с ним познакомился?

Молчание.

– Тео, как его зовут? Ты должен мне сказать, как его зовут, Тео. Я не выйду отсюда, пока ты мне не скажешь, как его зовут.

Молчание.

– Тео, ты должен мне сказать…

Никакой реакции.

– Тео, но тебя придется отправить в тюрьму, если ты не скажешь…

– Мартен, – тихо сказала Ирен, сидевшая рядом.

Оба увидели, что мальчик поднял на них глаза, полные слез.

– Ты хочешь в тюрьму, Тео?

– Мартен… – настаивала Ирен.

Мальчик затряс головой.

– Ты что, и правда, хочешь в тюрьму?

Он так сильно тряхнул головой, что слезы закапали на палас.

– Тогда скажи мне, кто это был…

– Боже мой, Мартен… – выдохнула Ирен.

– Месье Делайе.

– Вот черт, Делайе… Ты думаешь, что…

– Я не знаю…

Они стояли в коридоре перед закрытой дверью спальни. Мальчика они оставили за дверью.

– «Когда родители спят», – сказала Циглер. – Господи. Мальчишка одиннадцати лет и эти жуткие штучки…

– Конечно же, он знает пароль и заходит на сайт, – заметил Сервас, глядя на крошечные рты, которые, корчась, орали в тишине на лесной поляне.

– Надо найти того, кто создал этот сайт. И еще связаться с тем, кто его разместил, и выведать этот чертов пароль.

– У вас есть свой человек в IT-службах?

– Есть. А пока что мы конфискуем вот это, – сказала она, потрясая планшетом. – И надо быстро ехать к Делайе…

Они прошли по обшитому панелями коридору в гостиную, где их дожидались родители Тео.

– Он сказал вам, что это такое? – спросила мать.

– Это игра.

– Игра?

– Да. Не волнуйтесь, – соврала Ирен, глядя на ее обеспокоенное лицо.

Отец ничего не сказал. Только посмотрел на них нездешним взглядом. И Сервас спросил себя, удастся ли когда-нибудь Христу из Эгвива покинуть Мали и снова оказаться среди них. Может быть… Со временем… На данный момент он был одет в белый балахон и бродил по гостиной босиком. На полу Сервас заметил гантели и захваты для отжиманий, а в дверном проеме был закреплен турник.

Он явно готовился…

Вот только к чему?

51

Никакого движения. Дом Жильдаса Делайе был тих и молчалив. Они трижды позвонили, но им никто не ответил, и тогда Циглер сделала знак слесарю. Следом за ними по узкому коридору, уходящему ниже уровня улицы, шли двое перепуганных соседей. В полном соответствии с законом их призвали в понятые.

– Вперед, – сказала Циглер жандармам. – Ищите повсюду, в каждом уголке.

Она бегло взглянула на фотографии на стенах – те самые, где была изображена женщина, которая никогда не улыбалась, – потом вошла в гостиную, где Жильдас Делайе их когда-то принимал. Там стоял все тот же запах: запах одинокого мужчины, давно махнувшего рукой на гигиену.

Сервас пробежал глазами по переплетам старинных книг. Старые издания «Человеческой комедии»[61], романов Стендаля, и рядом Барре, Моррас, Леон Доде, Монтерлан, Дриё ла Рошель, Жуандо, Шардонн… Он нахмурился. Литературные вкусы Делайе явно соответствовали его политическим взглядам и отдавали той же затхлостью, что и его жилище[62]. На стеллажах он заметил еще несколько старых номеров «Нувель ревю франсэз» времен Дриё[63] и «Аксьон франсез»[64]. Коллекционер… Но с определенным уклоном.

Он начал понемногу понимать, кто был на самом деле Делайе. Учитель жил в прошлом и в своей ненависти. Вероятно, это проявилось не сразу, но, несомненно, обострилось после смерти жены и после того, как он обнаружил, что сын – наркоман. Он ненавидел молодежь, ненавидел родителей учеников, современную жизнь… Неужели этой ненависти было достаточно, чтобы убить? Что делал Делайе прошлой ночью в компании Тео? Зачем бродил по лесу с одиннадцатилетним мальчишкой? Сервас содрогнулся. Этот дом напоминал один из кругов Ада. Концентрическую вселенную… Один круг внутри другого: Эгвив ведь и сам оказался заключен в круге гор и долин. И выхода из круга пока не было… Ад в миниатюре, где, как микроорганизмы в питательном бульоне, росли и развивались ненависть и жажда мести.

Этот образ – круги Ада – вызвал в памяти Серваса послание, которое Делайе обнаружил у себя в почтовом ящике. Может, он сам его туда и опустил?

Он прошел мимо двух понятых, застывших в середине коридора. Теперь он знал, что будет искать: тайники, ящики, запертые на ключ, укромные уголки в шкафу за одеждой… Вырезки из газет, фотографии… Такие, как Делайе, не в состоянии отказаться от трофеев и будут обязательно их где-то хранить. Они считают себя выше сыска и самой юстиции, они все это презирают.

А жандармы пусть роются, вытряхивают, открывают. Отсюда было слышно, как они работают и как тяжело скрипит пол от их шагов.