Доктор Смерть

Он бы мог просидеть еще полчаса, но схема выпроваживания докучливых посетителей у Кирилла была отработана четко. Взглянул на часы— извините, мне пора, срочное дело! – и вышел из кабинета следом за выпроваживаемым. К кому зайти всегда найдется, хотя бы в приемную шефа, куда приносили корреспонденцию для сотрудников, или в кабинет любимой жены. На худой конец можно круг по этажу дать – хоть и маленькая, а нагрузочка, кровь разогнать всегда полезно.

– Я вам помидорчиков принесу в сентябре, – пообещал на прощанье Фыдря.

– Спасибо, не надо, – отказался Кирилл, не любивший мелких подачек от пациентов. – У меня на помидоры аллергия.

– Тогда яблочками угощу. Яблоки у меня необыкновенные… – бубнил Фыдря, идя следом за Кириллом. – Розовый Аркад, запах от него райский…

Он бы и в приемную шефа за Кириллом сунулся – от такого прилипалы всего можно ожидать! – но Кирилл закрыл дверь прямо перед его носом и раздраженно подумал: «Век бы тебя не видеть!».

Высказанное в сердцах желание сбылось.

В первый послеотпускной рабочий день кафедральная секретарша Полина Михайловна сообщила Кириллу, что к нему на прошлой неделе приходила, как она выразилась «взбалмошная дамочка», родственница одного из пациентов. В чем именно заключается дамочкина взбалмошность, Полина Михайловна объяснять не стала, просто покрутила указательным пальцем у виска. «Не иначе помер кто-то», подумал Кирилл. Родственники умерших участников исследований нередко приходили интересоваться, не будет ли им какой-нибудь субсидии от кафедры. Какая тут может быть субсидия? Кафедра – не собес и не благотворительное учреждение. Однако же, приходили. А некоторые пытались качать права, напирая на то, что их обожаемого родственника погубило участие в исследовании… Но с такими у Кирилла, да и у всех остальных сотрудников кафедры, разговор был короткий – вот вам Бог, а вот порог! Исследование проводится на основании специального разрешения Министерства здравоохранения, так что нечего нас на пушку брать!

Дамочка, о которой шла речь, явилась к Кириллу в конце того же дня, когда он наконец-то дошел до разбора писем, накопившихся за время его отсутствия. Не вошла, а буквально ворвалась в кабинет, стукнула кулаком по столу и начала орать, что Кирилл, дескать, убил ее отца и должен за это ответить. На шум сбежался народ из соседних кабинетов. Разъяренная мегера (иначе ее и не назвать!) вытащила из сумки помятый лист бумаги и стала всем его показывать. Кирилл сразу же узнал шпаргалку, составленную им для Фыдри. Постепенно из отрывистых фраз сложилась целая картина. Фыдря умер на даче. Некоторое время он чувствовал себя все хуже и хуже, но в больницу ехать отказывался, надеялся, что отлежится и все войдет в нормальную колею. Дочь заподозрила, что смерть могла быть вызвана приемом исследуемого препарата (она вообще была против того, чтобы отец выступал в роли «подопытного кролика») и посоветовалась по этому вопросу с какой-то родственницей-врачом. Изучив договор с кафедрой, в котором было сказано, к какой группе лекарственных средств относится исследуемый препарат, родственница прочла шпаргалку, по которой Фыдря лечился в последнее время и сказала, что блокаторы рецепторов ангиотензина нельзя назначать вместе с оптаприлом и эстариумом, особенно тем людям, у которых не в порядке почки. Короче говоря – накрутила потерявшую отца дочь как следует, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Вы его убили своим лечением! Это же вы написали! Вы! Я знаю, что папа у вас эту бумажку получил!

– Папу вашего я помню, – сказал Кирилл, когда фурия выдохлась и наконец-то умолкла. – А вот это бумажку вижу впервые, – он взял в руки брошенную на стол шпаргалку и притворился, будто внимательно ее изучает. – И вообще я наблюдал вашего папу в исследовании, а не был его лечащим врачом.

«Действительно лоханулся, – подумал он. – Замкнуло… В голове вертелось «препарат», «добавить к препарату», а что это за препарат, как-то забылось. А его диабетическую нефропатию я вообще в расчет не брал, я же не эндокринолог и не нефролог… Вот недаром же говорят, что благими намерениями дорога в ад вымощена. Надо было послать деда к чертям, то есть – к участковому врачу, а я решил человеку доброе дело сделать… А скандалить зачем? И вообще не факт, что он от моих назначений умер. Семьдесят шесть лет – это вам не семнадцать!»

– Ну как же не были, если он с вами каждый свой чих обсуждал! – завелась по новой дочь. – Я же слышала, как он с вами по телефону разговаривал.

– Я, к вашему сведению, по телефону не консультирую и уж, тем более, не делаю назначений! – строго сказал Кирилл. – Что же касается вашего папы, то ему просто нужно было выговориться, вот он мне и звонил. А я слушал и старался успокоить как мог. Только успокаивал, но ничего не назначал. Я понимаю ваше состояние, но вы пришли не по адресу. Водички хотите?

Предложение подействовало на мегеру словно удар током. Она дернулась, затем выхватила из рук Кирилла шпаргалку, плюнула в него (хорошо еще, что попала не в лицо, а на халат) и выбежала из кабинета.