Доктор Смерть

Если начать объяснять, что эгалотрил не может вызывать тошноты, а пардогол – беспокойства, то дискуссия рискует затянуться надолго. Клубоцкая была не из тех, кто легко сдает свои позиции. Она искренне верила в то, что обладает «исключительно уникальным организмом», на который лекарственные препараты действуют особым образом. От подобного заблуждения может избавить только психиатр, да и то не сразу. И «грудь заложило» – это тоже психическое. Полчаса ни вдохнуть, ни выдохнуть не могла? Не ври – без воздуха умерла бы уже на третьей минуте. У Клубоцкой часто «закладывало грудь» или «перехватывало дыхание», но Кирилл этим жалобам большого значения не придавал. У ипохондрических истеричек такое часто бывает, стоит только чуть понервничать.

Измерив пациентке давление, которое, как и следовало ожидать, оказалось умеренно повышенным, Кирилл изобразил секундную задумчивость и сказал:

– Я хочу назначить вам, Ксения Альбертовна, проприллин. Этот препарат идеально подходит для вашего случая. Он не только снижает давление, но и оптимизирует работу сердца – снижает частоту сокращений, но увеличивает их эффективность. Кроме того, проприллин обладает мягким успокаивающим действием. Не оглушающим, а именно успокаивающим…

Чем сильнее врач нахваливает препарат, тем эффективнее тот действует на пациента – это аксиома. Ну а Клубоцкой вообще ничего нельзя было назначать без комментариев, не тот человек.

Помучив Кирилла нудными уточняющими вопросами относительно проприллина, Клубоцкая встала, царственно кивнула ему (она всегда прощалась такими кивками) и пошла к двери. С порога обернулась, чтобы послать традиционный воздушный поцелуй.

– Рецепт возьмите! – напомнил Кирилл.

– Я запомнила название, – небрежно бросила на ходу пациентка.

Еще на первом приеме она рассказала, что покупает лекарства только в одной «о-о-очень приличной» аптеке, где все ее знают и никогда не спрашивают рецептов. Аптека расположена довольно далеко от дома, приходится вызывать такси, но зато там не торгуют подделками и все сотрудницы изысканно вежливы. Кирилл сдуру поинтересовался, откуда такая уверенность насчет отсутствия подделок, Клубоцкая удивленно посмотрела на него и сказала, что она интуитивно чувствует, кому можно доверять, а кому нельзя. Спрашивать о том, зачем она, в таком случае, приперлась на «насосную станцию» Кирилл, разумеется, не стал.

Делать обстоятельную запись в амбулаторной карте не было времени, поэтому Кирилл ограничился кратким статусом: «Контр. явка. Жалоб в м/о нет. Состояние б/динамики. Прод. н/лечение».

На перрон он выбежал, когда ярославский поезд уже был виден вдали. Сдуру встал не у того вагона, да еще и не уберег букет от столкновения с чересчур резвым носильщиком. Один цветок надломился, так что пришлось срочно выбросить в урну четыре, потому что вручать матери тринадцать роз было нельзя – несчастливое, как-никак, число. «Вот же человек! – с досадой подумал Кирилл, имея в виду Клубоцкую. – Прямо как сглазила! Теперь до конца дня все будет идти не так!».

Тогда он не знал и пока еще не мог знать о том, что главные проблемы, связанные с пациенткой Клубоцкой, ждут его не сегодня…

– Кирилл Мартынович! Срочно зайдите ко мне!

Голос у Ростислава Германовича был какой-то напряженный, да и вместо слова «срочно» он раньше говорил «пожалуйста». А зачем вообще напирать на срочность? И без того ясно, что по вызову начальства нужно являться без промедления.

Напротив главного врача сидел плечистый молодой блондин, в котором сразу же угадывался сотрудник органов. «Неужели «насосная станция» спалилась?» испугался Кирилл. Сердце тревожно заколотилось, а в ушах застучали звонкие молоточки, помешавшие расслышать имя и должность незваного гостя, представив которого, Ростислав Германович вышел из кабинета.

– Вам знакома гражданка Клубоцкая Ксения Альбертовна? – спросил сотрудник.

– Ксения Альбертовна Клубоцкая? – удивленно переспросил Кирилл, не ожидавший такого начала разговора. – Да, это моя пациентка. А почему вы ею интересуетесь? С ней все в порядке?

– Когда вы видели ее в последний раз?

– В прошлую пятницу, – ответил Кирилл. – Она приходила ко мне на прием.

– Я ознакомился с вашей записью в амбулаторной карте и мне не совсем все понятно.

Из стоявшего на полу кожаного портфеля сотрудник достал не амбулаторную карту Клубоцкой, а простецкий блокнот в бумажной обложке, который выложил перед собой на стол, раскрыл ткнул пальцем в нужное место и спросил:

– Как понимать: «Контр точка явка»?

– Контрольная явка, – расшифровал Кирилл.

– Эм дробь о?

– Момент осмотра.

– Б дробь динамики?

– Без динамики.

– Прод точка эн дробь…

– Продолжать назначенное лечение.

– А почему вы не написали, какое именно? – собеседник посмотрел на Кирилла так строго, словно тот был главным преступником современности.

– Потому что в предыдущей записи я подробно расписал схему терапии, – объяснил Кирилл. – Давайте посмотрим карту…

– И вы ей ничего не назначали? – взгляд собеседника стал еще строже.

– Если бы назначил, то написал бы, – ответил Кирилл.