Доктор Смерть

Жизнь сделала Иру циничной и к тому же научила этим цинизмом бравировать. Первое время Кирилла это забавляло, а затем начало раздражать. «Курица», «товар», «пробу снять» – фу! А называть секс «перепихоном» или «случкой» – это вообще атас! Ну а когда твое мужское достоинство требовательно теребят рукой и говорят: «Получится случиться?», то хочется выпрыгнуть из постели прямо в окно. Особым романтизмом Кирилл никогда не страдал, но любил, чтобы все было красиво.

– Я пока не собираюсь переезжать в Москву, – сказал Кирилл.

– А ты возьми субботние приемы, – посоветовала подруга. – По выходным обычно никто работать не хочет, у всех свои дела, а ты у нас человек свободный. Утром приедешь – вечером уедешь, а если захочешь перепихнуться, то можешь у меня заночевать.

«Почему бы и нет?» подумал Кирилл и разослал свое резюме по тем столичным конторам, которые показались ему самыми крутыми. Отправил семьдесят два письма и получил три ответа, причем все были отрицательными и лаконичными. Не поймешь, что их не устроило – готовность работать только по субботам или профессиональный анамнез? Правда, анамнез Кирилл подправил – о хирургическом прошлом не упоминал совсем, тему диссертации не указывал, число научных публикаций увеличил вдвое (кому придет в голову считать?), а свой кабинет назвал отделением хронической сердечной недостаточности. Но не прокатило, а жаль – идея была хорошая.

Под новогодний под бой кремлевских курантов Кирилл загадал желание – пусть все изменится! После он упрекал себя за расплывчатость формулировки, но тогда казалось, что все и так ясно, ведь загадывают только хорошее. К тому же, сумма цифр наступавшего 2005 года давала семерку – личное счастливое число Кирилла, фамилия которого с первого до последнего класса школы значилась в журналах под седьмым номером. Кроме того, Кирилл родился в июле, седьмом месяце года, причем – в воскресенье, седьмой день недели. И жил он с родителями в доме номер семь…

Пациентка Мазарова впервые пришла на прием пятого февраля. В прошлом году она перенесла трансмуральный инфаркт, после которого вроде бы пришла в норму (насколько это вообще возможно после инфаркта), но под самый Новый год у нее появились отеки на ногах. На самоуспокоение – «это я долго на ногах стояла» или «не надо было селедку есть» – ушло около месяца, а затем пришлось обращаться в поликлинику, откуда ее направили в кабинет хронической сердечной недостаточности к доктору Барканскому.

Эхокардиография выявила снижение сократительной способности миокарда. Снижение было небольшим, но у людей с избыточной массой тела сердце работает на пределе своих возможностей и для развития недостаточности довольно даже слабого толчка. Да и пятьдесят семь лет это вам не семнадцать, организм уже успел порядком поизноситься.

– В первую очередь, Анна Евгеньевна, вам нужно снизить вес! – сказал Мазаровой Кирилл. – Вам полагается весить не более семидесяти пяти килограмм, а у вас их сто двадцать. Получается, что вы постоянно таскаете чемодан, весом в сорок пять кило. Оно вам нужно?

Пациентка начала рассказывать о своих похудательно-жиросжигательных диетах, но Кирилл жестом остановил ее и объяснил, что чудеса бывают только в сказках. Ананасы или тот же лук не способствуют сжиганию жира, белковая диета дает примерно столько же калорий, что и углеводная, и вообще худеет только тот, кто получает с пищей недостаточное число калорий. А все эти ухищрения вроде «можно есть сколько угодно, но только один продукт в сутки» – это бред, чушь и ересь. Избавляйтесь поскорее от вашего «жирового чемодана» и забудете про сердечные проблемы, а заодно и давление стабилизируется.

Мазарова оказалась дисциплинированной пациенткой – к следующему приходу сбросила несколько килограмм. Удивлялась тому, что отеки не уменьшаются вместе с весом, но Кирилл объяснил, что всему свой черед. То, что расстраивалось годами, вернуть в норму за пару недель не получится. По поводу жалоб на слабость и неприятный вкус во рту сказал, что это следствие резкого ограничения рациона. Ничего – привыкнете, поначалу всегда тяжело.

Отеки оказались на удивление стойкими. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Износившееся сердце уже не могло справляться со своими обязанностями даже при создании более благоприятных условий на фоне снижения веса. Да и пациентка, которую Кирилл считал образцом сознательности, оказалась не очень-то сознательной – однажды призналась, что несмотря на категорические запреты практически ежедневно позволяет себе съесть немножечко соленой рыбы, которую очень любит.

– Совсем немножечко, Кирилл Мартынович! Вот такусенькую крохотулечку! Ну буквально со спичечную головку! – трепыхалась Мазарова. – Вот только, чтобы вкус на языке ощутить!

«Знаем мы ваши крохотулечки, – подумал Кирилл, глядя в плутоватые глаза пациентки. – Небось по полкило в один присест уминаешь».