Все эти картины минувших дней навевали грусть. Нет, я не хотел жить в те времена, да и вообще, все эти экскурсы в историю больницы мало помогали расследованию. Зато, посмотрев на часы, я увидел, что убил за этим занятием почти пятьдесят минут. Вполне достаточно, чтобы идти на работу.
Выключив ноутбук, я сунул его в рюкзак, снял с вешалки куртку и со вздохом облегчения захлопнул и запер за собой дверь роскошной квартиры.
Несколько последних лет я подрабатывал на кафедре судебной антропологии одного из крупнейших лондонских университетов. Подобное положение устраивало обе стороны. Моя педагогическая нагрузка была минимальной, однако обеспечивала меня кое-какими средствами, доступом в лаборатории, а также оставляла достаточно времени на работу полицейским консультантом.
В начале этого года ситуация ухудшилась, поскольку полиция осталась мной недовольна в связи с неудачным расследованием. Однако после дела в Эссексе моя звезда снова засияла ярче, да так, что университет предложил мне двухгодичный контракт на более выгодных, чем прежде, условиях.
И тем не менее я медлил с его подписанием. Притом что мое положение в университете представлялось вполне стабильным, я не питал никаких иллюзий насчет того, что произойдет в случае новой неудачи. И после неуверенности и даже раздражения начала этого года сильно сомневался в том, что хочу ждать повторения. Появление в моей жизни Рэйчел многое поменяло, открыв новые перспективы.
Вероятно, настало время изменить и что-нибудь еще.
Я оставил машину в нескольких кварталах от университета и остаток пути одолел пешком. С тех пор как на двери моей старой квартиры обнаружили отпечаток пальца Грэйс Стрейчан, Уорд посоветовала мне не ездить на работу одной и той же дорогой. Береженого бог бережет, сказала она. Тогда это казалось бесполезным занятием, а теперь и подавно, но я дал обещание Рэйчел, так что каждый день парковался на новом месте и даже на факультет заходил не через главный вход, а через служебный.
Учебный год уже начался, и суета в университетских коридорах хорошо отвлекала мысли от опустевшей квартиры.
Брэнда, кафедральный лаборант, оторвалась от бумаг при моем появлении.
— Доброе утро, Дэвид! Как выходные?
— Спасибо, замечательно.
— Не ожидала, что вы так рано приедете. Вы не забыли, что сегодня заседание кафедры?
— Жду не дождусь.
— Ага, вижу. Да, и еще тот журналист-фрилансер прислал письмо. Фрэнсис Скотт-Хейз.
Я вздохнул. Скотт-Хейз преследовал меня уже несколько месяцев в надежде на интервью. Он присылал письма и на мой адрес, и на адрес факультета в надежде получить ответ. Точнее, тот, который его устраивал. На первое письмо я ответил вежливо, на второе — уже грубее, остальные просто игнорировал. Я терялся в догадках, откуда он про меня узнал.
Обычно мое участие в полицейских расследованиях носило исключительно закулисный характер, и меня это устраивало. Увы, мое имя засветилось в репортажах о двух делах: в прошлогоднем — в Дартмуре и более позднем — в Эссексе. Том самом, где мы познакомились с Рэйчел. В общем, я мог не сомневаться в том, что Скотт-Хейз увидел один из этих репортажей и решил, что из этого получится хорошая статья.
То, что у меня на сей счет имелось иное мнение, его, похоже, нисколько не обескураживало.
— Просто игнорируйте его письма, — сказал я Брэнде. — Рано или поздно до него дойдет.
— Вы уверены? Скотт-Хейз пишет во все крупные издания. Разве вам не хочется увидеть свой портрет на страницах журнала?
— Мне послышалось или кто-то сказал слово "журнал"? — раздался голос из-за моей спины.
Сердце мое ушло в пятки. Я повернулся и оказался лицом к лицу с профессором Харрисом, деканом факультета. Он стоял, крепко сжимая в руках сияющий новой кожей портфель, и одарял меня такой же сияющей, но абсолютно неискренней улыбкой.
Помнится, в период моих неудач как консультанта Харрис держал себя по отношению ко мне гораздо менее обаятельно. Однако теперь ситуация изменилась, и его отношение — тоже.
— Это просто один журналист, который не понимает, когда ему отвечают отказом, — объяснил я.
Брэнда же просто пробормотала слова извинения и снова уставилась в свой монитор.
Харрис кивнул, продолжая улыбаться:
— Если так, возможно, вам следовало бы отозваться. Вы же знаете, что говорят насчет публичности. Небольшое, но удачное интервью положительно сказалось бы на вашей репутации.
Ага. И на репутации факультета.
— Вероятно, позднее, — согласился я.
— Кстати… Я слышал, в заброшенной больнице нашли чей-то труп. Где-то в Северном Лондоне? Уж не заняты ли вы в данном деле? Это ведь так удачно, совсем недалеко отсюда…
Объясните это жертвам, подумал я.
— Ну пока я не имею права…
— Да, да, конечно. Что ж, удачи вам в расследовании. И с интервью.
Брэнда сочувствующие улыбнулась мне, когда за Харрисом закрылась дверь.
— Ответ тот же самый: нет, — сказал я.