Доктор Данилов в сельской больнице

Данилов всю жизнь предпочитал кинотеатрам домашние просмотры, считая их более удобными. Никто рядом не хрустит попкорном и не мешает разговорами, можно пересмотреть понравившийся или непонятный момент, да и дома комфортнее. Но в Монаково ему вдруг захотелось в кинотеатр. В настоящий современный кинотеатр, а не в ретровариант, имевшийся в монаковском ДК «Романтик».

Перед тем как выключить ноутбук, Данилов проглядел сетевые афиши, отмечая в памяти более-менее подходящие фильмы и спектакли. Выйдя из спальни, он закрыл за собой дверь и машинально сунул руку в карман домашних джинсов в поисках ключа. Монаковские привычки оказались въедливыми: при выходе из комнаты хотелось запереть за собой дверь, влезать в ванну в пластиковых шлепанцах, а вчера вечером Данилов после душа вернулся в спальню с полотенцем и замер в растерянности, соображая, куда его можно повесить (в Монаково для полотенца имелся персональный крючок). Только смех Елены, ставшей свидетельницей этой немой сцены, привел Данилова в чувство…

Во время утреннего обзвона не отсеялся ни один вариант, все четыре вакансии оставались открытыми, и всюду хотели видеть опытного московского врача. Резюме Данилов предусмотрительно не рассылал, опасаясь, что частые смены мест работы сразу же вызовут у кадровиков неприятие и встречаться с ним они уже не захотят. Проще объяснить при встрече, когда видят перед собой живого соискателя, а не текст.

Первым номером, самой близкой к дому, была «ведущая многопрофильная клиника европейского уровня» — небольшая частная клиника на Таганке, которая произвела на Данилова довольно неплохое впечатление своим внешним видом, перечнем услуг и предупредительной вежливостью персонала. «Лучше притворно улыбаться, чем искренне хамить», — говорила мать Данилова, когда сын-подросток упрекал ее в неискренности.

Собеседование с директором отдела персонала (само собой, в современных клиниках отдела кадров быть не может, он бы там смотрелся архаизмом) оказалось недолгим.

— Расскажите о себе, Владимир Александрович, — попросила она. — Учеба, работа, достижения, причины ухода с последнего места.

Данилов уложился в две минуты.

— Вы работали в провинции? — удивилась директор, открывая паспорт Данилова.

За ним последовала трудовая книжка, до диплома дело так и не дошло.

— Извините, Владимир Александрович, — в голосе директора отдела персонала звучала грусть (профессионалы умеют непринужденно притворяться), — но наша компания предпочитает принимать сотрудников, не склонных часто менять места работы. Мне очень жаль.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Данилов и ушел.

Следующим номером программы была расположенная неподалеку от частной клиники двадцать третья городская больница. Здешняя кадровик сразу же начала со знакомства с трудовой книжкой. Бегло пролистала, хмыкнула и вернула книжку Данилову со словами:

— Место уже занято.

Зачем надо было приглашать на собеседование и смотреть трудовую книжку, если вакансия уже закрыта, Данилов спрашивать не стал. Какая разница? В какую форму ни облекай отрицательный ответ, главной остается суть.

«Наверное, правильнее все же начинать с рассылки резюме, — подумал Данилов. — Все равно по поводу смены мест работы слова сказать не дают. Нет смысла зря мотаться».

Но с другой стороны, после долгого отсутствия ездить по Москве было приятно, даже и в пасмурный мартовский день. По дороге от больницы до метро Данилова нехило обдала грязью проезжавшая мимо «Мазда». Сначала Данилов, как и предписано традициями, помянул добрым словом матушку лихого водителя, но, закончив отряхиваться, подумал, что грязь — это, в сущности, вода, а она, согласно народным поверьям, всегда к счастью. «Или только чистая?» — усомнился он, но тут же одернул себя, напомнив, что рано еще становиться занудой, возраст совсем не подходящий.

Третье собеседование проводила заместитель главврача по медицинской части. Судя по сдвинувшимся на переносице бровям, даниловская трудовая книжка ее определенно впечатлила, но не настолько, чтобы сразу же дать Данилову от ворот поворот.

— Бывает, — сказала она, закрыв книжку. — Из госпиталя почему со статьей ушли?

— Поставил на место одного генерала, который безобразничал в реанимации. Он обиделся.

— Он лечился или приходил к кому-то?

— Можно считать, что лечился.

— У нас тоже бывают непростые пациенты. Вот недавно в кардиореанимации лежала мать сотрудника департамента здравоохранения. Непростая больная, с претензиями, но если бы заведующий отделением и лечащий врач не проявили бы должного терпения, проблемы были бы не только у них, но и у всей больницы.

«Ну, на больнице это бы никак не отразилось, — подумал Данилов, глядя в слегка косившие глаза заместителя главного врача, — а вот на главном враче и тебе вполне могло».

— Вы сделали выводы из случившегося?

У нее был пытливый взгляд из-под очков в тонкой оправе, совершенно не подходившей к простецкому скуластому лицу.

— Сделал, — коротко ответил Данилов.

Глаза стали недоверчивыми.

— А что вас побудило уехать из Москвы в это ваше…

— Монаково, — подсказал Данилов.