Доктор Данилов в ковидной больнице

— Проиграли оба, — усмехнулся Данилов, — ее осудили за умышленное с отягчающими, а дочь как соучастницу. Оказалось, что мама была не портнихой, а путаной с большим стажем, а легенду про портниху придумала для того, чтобы объяснить соседям частые визиты посторонних мужиков. Муж догадывался, но терпел, потому что сам в рейсах тоже грешил, да и денег в дом жена приносила гораздо больше, чем он. Так и жили. Однако, когда жена приспособила к делу свою дочь, муж возмутился — ей же всего шестнадцать! — и потребовал прекратить бардак. Бардак временно ушел в глубокое подполье, а женщины стали думать над тем, как им избавиться от мужа и отчима. Развод не годился, потому что он означал потерю трехкомнатной квартиры весьма удобной для бизнеса — все комнаты изолированные. Решили убить вроде бы как при самозащите, придумали легенду, ждали удобного случая, а тут мужик, можно сказать, сам напросился — вернулся домой раньше ожидаемого, застал падчерицу под клиентом и устроил скандал, последний в его жизни.

— Как их удалось расколоть, если свидетелей не было?

— Сцену ссоры, закончившейся трагедией, обе выучили так, что от зубов отскакивало. Ну и все прочие обстоятельства, вплоть до постельных привычек «монстра», тоже заштудировали накрепко, чтобы не было расхождений. Мамаша знала, как допрашивают. Она по молодости привлекалась за спекуляцию, но обошлось, так что дочь смогла натаскать хорошо. Но не идеально…

Данилов, как и подобает хорошему рассказчику, сделал паузу на самом интересном месте.

— Давайте, рассказывайте! — поторопила его Мальцева. — Или вы все наврали, а концовку пока не придумали?

— Вот ни капли не наврал, чтоб мне всю жизнь в карантине провести, — подтверждая серьезность клятвы, Данилов провел оттопыренным большим пальцем по горлу. — Для того, чтобы выставить мужика совершеннейшим монстром, факта принуждения юной падчерицы к сексу им показалось мало. Они добавили к этому «торту» вишенку — «когда он одну из нас имел всяко-разно, другая должна был на это смотреть, прикованная наручниками к трубе отопления». Надо сказать, что наручники у них имелись, и не только наручники. Богатый арсенал, предназначавшийся для забав с клиентами, был предъявлен в качестве подкрепляющей улики — «вы только посмотрите, что этот извращенец дома держал». Но они не предполагали, что следователь станет допрашивать их порознь по сексуальным эпизодам. Думали, что хватит ему и рассказа в общих чертах, это же не обстоятельства убийства. А следователь попался дотошный, из таких, которые во все вгрызаются и до всего докапываются. Когда это было в последний раз? С кого он начал? Что заставил делать сначала? Быстро ли достиг оргазма? Сколько раз ударил? Говорил ли что-то в процессе?.. Ну и так далее. Дамы сразу же «поплыли» и вскоре раскололись. Дальше все было, как в индийских фильмах — мать брала всю вину на себя, желая выгородить дочь. Но осудили обеих.

— Интересная история, — похвалила Мальцева. — А вы, оказывается, азартный. Вот уж никогда бы не подумала.

— Почему? — удивился Данилов. — А-а, из-за пари с фельдшером? Ну так надо же чем-то развлечься на дежурстве двум молодым остолопам. Мы не из азарта спорили, а пытались доказать друг другу, кто из нас лучше знает жизнь и лучше разбирается в людях.

— В людях вы разбираетесь плохо, это я уже заметила, — выдала Мальцева. — Если бы разбирались, то сразу бы избавились от этой гниды Стаховича. Ему же только в «цирке на сцене» работать, больше он ни на что не годен.

— При чем тут цирк?

— Это у меня от дедушки, — голос Мальцевой ощутимо потеплел. — Он в цирке работал, правда не артистом, а бухгалтером. В старое время самые плохие артисты объединялись в труппы и ездили по деревням. Выступали не на арене, как положено цирковым, а на сценах деревенских клубов. И называлось это дело «цирком на сцене». Если дедушка хотел сказать, что из человека специалист, как из г…на пуля, то говорил: «ему только в «цирке на сцене» работать».

— А сейчас, представьте, такое тоже есть, — вспомнил Данилов. — И не где-то там, а в Москве. Мы ходили с дочкой в позапрошлом году, ей понравилось, да и мне, в принципе, тоже, хотя я и не большой знаток.

— В Москве все по-другому, — усмехнулась Мальцева. — Столица все-таки. Дедушка говорил о периферии. Там же как — совершенно без разницы, кто выступает и какого качества номера. Все зависит от администратора. Он приезжает заранее, расклеивает афишы, рассказывает детям и взрослым, какой замечательный столичный цирк к ним приедет, называет пару громких имен, например — Юрия Никулина или Игоря Кио, был такой знаменитый иллюзионист. Короче говоря — заводит население. Ну а после выясняется, что Никулина срочно вызвали на съемки, а Игорь Кио отравился сосисками и выступать не может. Но народ-то уже завелся, он приходит и смотрит, что ему показывают. Дали два представления и умотали дальше. Кстати, Владимир Александрович, вы со Стаховичем будьте осторожнее. Знаете, что он на вас докладную главному написал?

— Он мне сам сказал.