Доктор Будущее

Парсонс уже брызгал краской на грудь, плечи и спину. Затем надел и застегнул рубашку, хотя не мешало бы подождать, пока высохнет пленка. Натянул куртку, уложил инструменты в чемоданчик, встал и направился к двери.

– Салвэй, амикус,– мрачно произнес Уэйд.

У порога Парсонс задержался, чтобы попрощаться, но вдруг дверь, будто по собственной воле, распахнулась наружу. От неожиданности Парсонс едва не упал.

Он успел схватиться за косяк и увидел прямо перед собой маленькое, перекошенное злорадной гримасой лицо. Ребенок. Нет, кошмарная, инфернальная карикатура на ребенка. И не один, а целая толпа. В одинаковых крошечных зеленых фуражках. В мундирчиках, точно для школьной игры пошитых.

Ближайший к Парсонсу ребенок направил на него металлическую трубку и выкрикнул тонким голосом:

– Шупо!

Парсонс ударил ногой и попал. Легкий, как перышко, шупо с визгом отлетел назад и влепился в бетонную стенку. Но остальные в тот же миг дружно кинулись в дом. Кто протискивался мимо Парсонса, кто проскакивал между его ног, кто норовил перелезть через него.

Они царапались, кусались и оглушительно визжали. А Парсонс, прикрывая лицо, прорвался к ступенькам и побежал вверх.

На тротуаре он оглянулся. В дверях подвала, точно ядовитые зеленые осы, роились шупо. Что происходит? Он видел только их спины, слышал только их вопли. Налет, вот что это такое! Рейд полиции. Шупо – это полицейские. От немецкого "schutzpolizei". Они выследили заговорщиков и нагрянули арестовать. Парсонс им не нужен. Или им сейчас не до него. А вот и их машины – стоят поперек улицы. Вероятно, самый обыкновенный патруль заметил дверь, которую он, Парсонс, оставил приотворенной. Или шупо проследили за Икарой.

А может, они следили за ним? С той самой минуты, как он появился в этом мире?

"Лишатся больших пальцев,– подумал он о заговорщиках. Добровольно или нет?" Шум нарастал – похоже, молодые люди в подвале сопротивлялись отчаянно. "Если это я привел сюда шупо,– сказал себе Парсонс,– ответственность на мне.

Я не могу просто так бежать". Он неохотно двинулся назад.

Сквозь зеленый орущий рой навстречу Парсонсу вырвались двое высоких людей, мужчина и женщина. Они хрипели, вскрикивали, всхлипывали от боли и изнеможения. Парсонс с ужасом увидел блестящую темную влагу на лицах. Кровь. Детям не нужны их большие пальцы. Заговорщики дерутся насмерть. Приносят себя в жертву. Но если даже сдадутся, получат ли пощаду?

– Парсонс!– крикнул ему мужчина.

Голос был сорван, но он его узнал. Уэйд.

– Парсонс!– Он держал девушку на руках и пытался бросить ее вверх. Шупо висели на нем гроздью.

– Умоляю!– крикнул он. Глаза его заливала кровь.

Парсонс сбежал по ступенькам, крепко обхватил девушку. Уэйд повалился навзничь и снова поднялся, шупо тянули его во тьму, в шум. Дети в зеленых мундирах торжествующе верещали. "Кровь,– подумал Парсонс, вырываясь из их рук и поднимаясь по лестнице. – Они узнали вкус крови".

Он ступил на тротуар и зашатался от изнеможения.

По запястьям стекала влага. Кровь девушки. Теплой, бесчувственной. Он перехватил ее поудобнее и зашагал по улице. У нее моталась голова. В свете фонарей поблескивали распущенные волосы. Икара. Парсонс почти не удивился. Любовь выше политики.

Он тяжело дышал, одежда была изорвана и окровавлена. Он нес шлюху Уэйд а. Или просто подругу? Неважно. Интересно, у них есть фамилии?

Шум схватки привлек внимание прохожих. Они толпились у лестницы в подвал, возбужденно гомонили.

Некоторые смотрели на Парсонса и его ношу. "Может, она уже мертва?" – подумал он. Нет. Он почувствовал, как бьется ее сердце. Навстречу спешили люди.

На шум, а вовсе не на подмогу Парсонсу. Зеваки, самые обычные зеваки. Он выбился из сил и остановился, чтобы взвалить девушку на плечо, точно куль с мукой. Ее щека коснулась его щеки. Гладкая, мягкая кожа. Он покосился на ее губы – теплые, влажные.

Какая красивая девушка. Лет двадцати, не больше.

Парсонс повернул за угол. Он едва держался на ногах, боль раздирала легкие, и вдобавок шалили глаза.

Он вышел на ярко освещенную людную улицу, мельком заметил витрины, вывески, стоящие у тротуара машины. На переднем плане – суета, на заднем – приятная глазу статичность. Из дверного проема магазина (судя по витрине, магазина готового платья) доносилась музыка. Знакомая мелодия. Бетховен, "Апассионата". Занятно, подумал он.

Впереди – гостиница. Трудно с чем-нибудь спутать это многоэтажное здание в окружении деревьев, чугунной ограды и запаркованных машин. Он поднялся на крыльцо, вошел в вестибюль и остановился. Что теперь? Он чувствовал, как бьется сердце Икары. Неровно. Все реже. Но ведь у него при себе чемоданчик. Да, каким-то чудом Парсонс до сих пор не выпустил его из руки. Он положил девушку на пол и поднял крышку.

Немедленно вокруг собралась толпа любопытных.

– Позовите гостиничного эвтанора!

– Видите, у нее свой.

– Некогда,– буркнул Парсонс. И принялся за работу.

Глава 4

Над ухом прозвучал вежливый, но властный голос:

– Вам не нужна помощь?