Доклад Генпрокурору

«...Несмотря на то что гр-ну Харину В.П. были известны цель прибытия сотрудников прокуратуры и их требования, он уклонился от выполнения распоряжений, и его последующие действия были направлены на воспрепятствование свободному доступу следователя прокуратуры и прибывших с ним сотрудников Терновской областной прокуратуры к требуемой документации.

Гр-н Фелофьянов А.Н. стал закрывать собой дверь в кабинет директора Харина В.П., упираться в косяк, хотя на него никто не оказывал физического воздействия, и угрожать звонками в мэрию города Тернова. На предложение отойти в сторону...»

«...гр-н Зайкин С.С. не отреагировал, громко кричал, созывая коллектив управления Терновского цементного завода для образования массового противостояния...»

А вы говорите – ни в чем не повинных...

Уже вечером, когда Кряжин изучил не менее пяти сотен документов, подписанных Оресьевым и со-владельцами, с одной стороны, и Госкомстроительством – с другой, лежащий перед ним мобильный телефон стал ерзать по полированной столешнице кабинета Харина и утробно выдавать мелодию джазовой композиции. Пащенко, решивший остаться вместе с московским гостем и своим следователем, едва заметно улыбнулся: Кряжин любит музыку шестидесятых...

Иван Дмитриевич со Смайловым разговаривал не более получаса назад. Тот говорил ему, что находится с Гариковым (напарником, как уже давно догадался Иван Дмитриевич) в МУРе, и сейчас они выезжают на странное сообщение об очередной обнаруженной «восьмерке».

– Кто сообщает?

– Парнишка, судя по голосу. Сначала позвонили в ГУВД, а дежурный позвонил нам.

Кряжин наморщил лоб.

– Не понял. Какой парнишка? Вы там что, очумели? Вы объявление в эфире сделали?

Оправдываясь за коллег, Игорь Смайлов согласился, что допущен промах.

И теперь он звонил снова.

– Иван Дмитриевич, мы вышли на ту «восьмерку». Там труп. Труп Янина, о котором я вам сообщал. Черт возьми...

Пащенко слушал вопросы Кряжина, но не слышал на них ответы. Но по выражению лица «важняка» из Генеральной он догадывался, что, если известия Кряжина и потрясли, то не в положительном смысле. Дождался, пока разговор закончится, пока гость переварит информацию, и лишь после того спросил:

– Проблемы в Москве, Иван Дмитриевич?

Каждый кабинет, думалось Кряжину, пахнет по-своему. Вот этот, харинский, отдает слежавшейся макулатурой, неприятным запахом герани и устойчивым ароматом начищенных армейских ботинок. Последний запашок не смог выветриться через распахнутые окна даже после того, как два часа назад двое омоновцев вышли и остались снаружи. И этот запах вдруг стал Кряжину ненавистен.

– Оресьев был убит выстрелом из малокалиберного оружия – «самострела-авторучки» в затылочную часть, за правое ухо. Я искал машину, посредством которой предполагаемый убийца депутата покинул место происшествия. Сам же предполагаемый убийца в данный момент находится в Бутырской тюрьме. Так вот, та машина, что я искал, кажется, нашлась вместе с водителем. Но поговорить с ним вряд ли удастся, он убит. Невероятно.

– А что именно невероятно? – уточнил, блуждая в сумерках догадок, терновский прокурор.

– То, что Оресьев, в убийстве которого подозревается арестант из Бутырки, застрелен точно тем же оружием с применением того же почерка стрельбы.

Пащенко замялся. Никто не совершенен...

– Тогда, скорее всего, ты ошибся, Иван Дмитриевич.

Ох, как ненавидел сейчас этот запах вокруг Кряжин!

– Наверное. Тогда придется забыть о том, что Варанов признался, как похитил вещи из джипа Оресьева. О том, что они обнаружены по проводке его после задержания по местам схрона похищенного. Забыть о том, что на одежде Оресьева обнаружены следы крови Варанова с вирусами СПИДа. И о том, что на первичных допросах в МУРе он признался в совершении преступления.

Покосившись в сторону Пащенко, Кряжин вынул из внутреннего кармана пиджака узкие очки в тонкой оправе и водрузил на нос. Это было столь неожиданно, что Пащенко, не удержавшись, хмыкнул. «Важняк» из Москвы был в очках несколько смешон и по-домашнему добр.

– Приходится надевать, когда устают глаза, – смутившись, признался Иван Дмитриевич. – Возраст, я полагаю... На чем мы остановились?

К началу третьего часа ночи они остановились на восемнадцатой по счету поставке строительных материалов в палаточные лагеря Ингушетии для беженцев из Чечни.