Доказательство силы

Поводом для совета послужил неприятный факт — закончилась еда. Выяснилось это после скудного завтрака: по две печеньки на едока и банка мидий со специями на всех. Причем откуда эта банка появилась на борту катера, осталось загадкой. Никто из четверых ее с собой не брал, не мог взять и Ярослав — мидии со специями были безусловно исключены из рациона дайверов в дни погружений, равно как прочие острые и пряные продукты. Скорее всего, банку позабыл кто-то из прежних арендаторов. И хорошо сделал.

Миша морепродукты недолюбливал, но полученную долю мидий употребил и не возражал бы против добавки. Добавки не нашлось, и тогда Злобин поинтересовался:

— А что сегодня на обед?

— Обеда не будет, — обрадовала всех Карина. — Продукты закончились.

Как?! Как так можно, надо было уменьшать порции, растягивать… А они вчера вечером основательно наелись печеньем и шоколадом, чтобы голод спать не мешал. И теперь выясняется, что тот шоколад был последним, а печенья на утро осталось всего полпачки.

— Успокойся, — сказала Карина, когда Миша попытался растолковать ей стратегию выживания при дефиците продовольствия. — Сразу ты съешь шоколадку или на месяц растянешь, калорий в ней столько же. Все равно ходил бы злой, голодный, терял бы силы. И без шоколада станешь завтра таким же, если нас сегодня не спасут. А так хоть сутки был сыт и доволен.

Вот она, женская логика: хоть день, да наш, а потом трава не расти.

И Миша предложил не расходиться, обсудить ситуацию и попробовать что-нибудь придумать, потому что перспектива бродить по острову злым, голодным и теряющим силы его не устраивала.

Увы, но ничего путного коллективный разум не породил. Карина и Лада считали, что сделать они могут немного: когда появится вертолет или катер, надо выбежать из-под сосен на открытое место и всеми способами привлекать внимание. Они, девушки, даже сложили сигнальный костер, только вот зажечь его нечем, поскольку никто из «робинзонов» не курил.

План был здравый, к сожалению, в отсутствие проплывающего катера или пролетающего вертолета абсолютно бесполезный, но в сравнении с тем, что изрек профессор, намерения девушек казались достойными богини мудрости Минервы.

Челоян уже второй день парил мыслями неизвестно где: может, в иных эпохах и странах, может, в астрале, и на известие о закончившихся припасах не отреагировал. Возможно, даже не услышал: смотрел мимо всего, в ведомые только ему дали, да подбрасывал и ловил монету — ловил, не глядя, но удивительно ловко, ни разу не промахнулся и не уронил ее. Чувствовалось, что занятие ему привычно при раздумьях. Вот только время для раздумий, как посчитал Злобин, выбрано неудачное.

Девушки не докучали профессору вопросами, но Миша причин церемониться не видел и спросил прямо: что, дескать, уважаемый профессор посоветует предпринять в сложившейся ситуации?

Вопрос не сразу долетел до соседней галактики, но долетел. Челоян в очередной раз поймал монету, впервые взглянул на нее: орел или решка? — и неохотно произнес:

— Вон там находится другой остров. — Рука профессора весьма приблизительно обозначила направление. — На нем есть люди. Скоро они приплывут и помогут.

Решив, что сказано достаточно, Челоян потерял интерес к разговору и вернулся в астрал. А монета возобновила бесконечное путешествие вверх-вниз.

Девушки раскрыли рты, а Злобин поджал губы, твердо решив, что Челоян окончательно рехнулся. Но обсуждать это с поклонницами профессора не стал, а предложил:

— Давай займемся костром. Возможно, те, кто нас ищет, заинтересуются дымом. А в темноте можно загородить пламя и ненадолго открывать, подавать сигналы. Три длинных, три коротких, снова три длинных — каждый сообразит, что это SOS, сигнал бедствия.

— Я бы не сообразила, — самокритично признала Лада. — Но подожди, подожди… Ты умеешь добывать огонь без спичек и зажигалки?!

— Я многое умею, — скромно ответил Миша.

Называть свои сугубо теоретические познания «умениями» было довольно опрометчиво с его стороны, ведь ситуация складывалась такая, что надо было тут же подтверждать слова делом, но он не смог удержаться и по привычке слегка приукрасил действительность. За что был немедленно наказан:

— Что же ночью не добыл и мы до утра тряслись и зубами стучали? — спросила Карина тоном, далеким от благожелательного или хотя бы нейтрального.

— Ночью трудно отыскать вкрапления кремня в граните… — соврал Миша и торопливо прибавил, пока снова не поймали на слове: — Но в некоторых гранитах эти вкрапления вообще слишком мелкие, огонь не высечь.

— Ну-ну… — Карина ему явно не поверила, поднялась, подхватила полотенце, сушившееся на сосновом суку, и направилась к облюбованному мини-пляжу. — Высекайте, короче, а я пойду окунусь.

— Что-то часто она купается, — произнес Миша, проводив девушку взглядом.

— А она русалка и боится, что жабры пересохнут, — объяснила Лада с абсолютно серьезным лицом. — Только не говори никому.

— Вот это да! — изобразил Миша безграничное удивление. — А хвост? Где она прячет хвост?