Доказательство силы

Еще одно устройство оказалось Векшину незнакомо, Полковник и Дибич его тоже с лету не опознали, заглянули в инструкцию и выяснили, что зеркальце из двух частей, раскрывающееся на манер книжки, предназначено пускать солнечные «зайчики» в пролетающие мимо самолеты и вертолеты, привлекая внимание пилотов. Векшин редко желал людям зла, но в этот момент ему жгуче захотелось поменяться местами с изобретателем сигнального зеркальца. Посадить этого выдумщика сюда, на скалы, и оставить лишь его изобретение — пускать «зайчики» самолетам.

Запасами пищи пассажиров ПСН-6 даже изначально не планировалось чересчур баловать: всего лишь по горстке витаминизированных леденцов каждому из шестерых спасшихся. Но и этому скудному запасу кто-то приделал ноги. Зато были жестяные консервные банки. Увидев их, Валентин Арнольдович оживился, даже пошутил насчет «съедим без хлеба», но вскоре сник, поскольку этикетки сообщили, что в вожделенных банках находится «Вода питьевая консервированная». Посреди крупнейшего в Европе природного резервуара пресной воды этакие консервы казались утонченным издевательством.

Фонарь ручной (герметизированный) исчез вместе со своим ЗИПом. Фонарь стационарный, намертво вмонтированный в плот, имелся — но на попытки включения не откликался.

По мере того как заметно уменьшалось количество неосмотренных мешков, пакетов и футляров, для Векшина все более актуальным становился вопрос: а чем, собственно, они будут питаться? Понятно, что человек — если экономит силы и не сжигает понапрасну калории — протянет без еды и неделю, и две, и дольше, а поиски пропавших на такой несуразный срок не растянутся.

Но это будут не лучшие дни в жизни. И запросто могут обернуться потом букетом хронических болячек.

Поэтому, когда анонсированные техпаспортом рыболовные снасти обнаружились на законном месте, Валентин Арнольдович возликовал. Тут уж шефу, с его рыбацким опытом, и карты в руки: не лосося, но хоть что-то съедобное сумеет выловить.

Но Дибич, с энтузиазмом схватившийся за крючки, лески и блесны, вскоре отложил их с разочарованным видом. Пояснил, что посреди океана, наверное, такие снасти работают — рыбы там неискушенные, с удильщиками и их хитроумными приманками незнакомы. А здесь… не исключено, что и здесь может подвернуться рыбина, утратившая от голода инстинкт самосохранения, но без гарантий.

Складные весла при раскулачивании плота уцелели, и плавучий якорь тоже (якорь он ничем не напоминал, скорее маленький парашют). Векшину эти предметы показались не самыми необходимыми, учитывая неспособность плота к самостоятельному плаванию. Однако у Дибича, как выяснилось, было другое мнение.

— Залатаем плот, ремонтный комплект на месте, — сказал он, заглянув в очередной мешочек. — Заклеим дыры и доберемся во-он до того островка.

И показал на скалистую группу, точнее, на тот островок, что побольше, с деревьями.

— А в чем смысл? — удивился Векшин. — Чем там лучше? Может, если действительно починим, сразу к берегу двинем?

— Да! — неожиданно поддержала толстяка Лариса. — Стас, зачем нам путешествовать от одной скалы, к другой?

Полковник вздохнул и отвернулся, уставившись на горизонт и предоставив Дибичу объясняться со спутниками.

— Не годится эта штука для самостоятельных плаваний, — произнес Стас. — Плот нужен для дрейфа в море в ожидании спасения. Весла к нему прилагаются крохотные, парусность большая — держать курс мы не сможем, унесет черт знает куда. Даже до того островка добраться можно только при попутном ветре. Сейчас как раз он, так что надо поспешить с ремонтом.

— Зачем? Сидеть и ждать, когда спасут, можно и здесь.

— Там деревья, Валя, — терпеливо, как ребенку, пояснил Дибич. — Деревья — это дрова, костер. Без еды люди мерзнут гораздо сильнее, пара ночевок — и все, здравствуй, пневмония. А из стволов можно сладить что-то более мореходное и на нем уже добраться до берега. Так что принимаемся за ремонт, до темноты надо закончить переправу.

— Подожди, Стас, — сказала Лариса, ни слова не произнесшая во время ревизии плота. — Прежде чем мы начнем спасаться, объясни, пожалуйста, что все-таки сегодня произошло? Вернее, что произошло, мы видели. Хотелось бы знать твое мнение о причинах и особенно о грозящих последствиях. Речь действительно идет о выкупе?

— Ты все слышала.

— Ты в это веришь?

— А что мне остается?

Дибич произнес последнюю фразу очень искренне, Лариса в ответ кивнула, но Валентин Арнольдович, который знал шефа гораздо дольше молодой жены и видел его на многих сложных переговорах, понял, что Дибич врет. Даже не так: Дибич не уверен в том, что говорит. А самое главное, понял Векшин, Дибичу очень, очень хочется, чтобы речь и на самом деле шла о выкупе.

— В общем, давайте ремонтировать плот.

— Не надо, — неожиданно сказала Лариса.

Мужчины дружно вздохнули и вновь уставились на молодую женщину, беззвучно осведомляясь: «Ну, что ты еще придумала?»

— Не надо никуда плыть, — продолжала та, выдержав театральную паузу. — Ни на тот остров, ни вообще. Я сберегла телефон.