Доказательство силы

Дергунов чувствовал. Еще как чувствовал, что вокруг сплошные киловольты, киловатты и мегабайты. Хотя стандартные пять человеческих чувств не могли все это электромагнитное многообразие воспринять и идентифицировать, но все же сигнализировали: «Здесь плохо!» Например, капитану казалось, что на нем вновь надет свитер из верблюжьей шерсти, давным-давно подаренный тещей и куда-то канувший в переездах и прочих жизненных передрягах. Он не тужил о пропаже, поскольку свитер оказался теплым, но связан был из шерсти настолько колючей, что кожа ощущала покалывание и сквозь тельняшку, и сквозь любую рубашку. И теперь забытые ощущения вернулись. И воздух в легкие попадал какой-то неправильный. Стерильный, неживой. Словно все киловольты и киловатты выжгли в нем что-то, обычно не замечаемое, но без чего воздух — не воздух, а механическая мертвая смесь кислорода, азота и углекислого газа.

Так что вполне возможно, что крысиное племя избегает этого места не только из-за недостатка питания…

Они двигались магистральным туннелем. В стороны уходили ответвления, в них кабелей было значительно меньше, и, возможно, давящее электромагнитное воздействие там ощущалось не столь сильно, но сворачивать для проверки Дергунов не собирался. Сделать дело побыстрее — и наверх. А для опытов и диссертаций и впрямь можно местных использовать, они тут давно.

— Черт, — выругался Балодис.

— Что?

— Пришли… Кажется.

— Если кажется, то дай я посмотрю.

Фонарь высветил решетку, собранную из вертикальных армированных прутьев, толщиной в три четверти дюйма. Одолеть такую решетку без «болгарки» или газового резака нелегко, но подземные жители одолели: два центральных прута были выгнуты в противоположные стороны, позволяя протиснуться сквозь увеличившуюся щель. Вернее, позволили сухощавому доктору, а вот широкий в кости Дергунов не пролез.

— Упитан ты слишком, Сереженька, в сравнении со здешними морлоками… — хихикнул Балодис тоном, промежуточным между сочувствием и издевкой.

— В сравнении с кем? — не понял капитан.

— Забудь.

Полицейский попробовал разогнуть прутья сильнее, но без успеха. Наверняка бомжи в свое время использовали какой-то рычаг, но сейчас ничего похожего поблизости не валялось.

Тогда Дергунов снял куртку, портупею с подмышечной кобурой, рубашку, протянул одежду на ту сторону Балодису и повторил попытку, протискиваясь через щель по чуть-чуть.

— Знать бы — вазелину прихватил, — засмеялся окончательно развеселившийся доктор.

Очень хотелось предложить доктору самому намазаться вазелином и кое-куда отправиться, но Дергунов не сумел: выдохнул как мог глубже, а сделать новый вдох не получалось, поэтому промычал что-то невразумительное, но злое.

У-ф-ф… протиснулся… ладно хоть не испачкался, прутья тут отполированы, без следа ржавчины. Но мысль, что отполировали металл грязные вонючие существа, не бодрила. По возвращении — сразу в душ.

Полсотни шагов после решетки, и вот он — тот самый бомжатник, которым оказалась бетонная коробка, размером примерно четыре на шесть ярдов. В нее сходились четыре магистральных туннеля. Высота достаточная, чтобы стоять, не сгибаясь, но до свода можно дотянуться рукой. Вдоль стен выстроились металлические распределительные коробки, с платяной шкаф размером, запертые и опломбированные. Здесь горел свет — с потолка свисал на проводе патрон с тусклой лампочкой, но постояльцы отсутствовали, хотя видно, что здесь жили, если можно считать такое существование жизнью. Пустые бутылки и прочий мусор, четыре тряпичных ложа, подобие стола и стульев — из одного большого ящика и нескольких поменьше.

И еще в стерильном воздухе впервые появился запах. И отнюдь не приятное амбре: из левого туннеля тянуло такой вонью, что вопрос, где постояльцы справляют естественные надобности, отпал сам собой.

— Куда двинем дальше? — спросил Дергунов. — Направо пойдешь — коня потеряешь, прямо пойдешь — жизнь потеряешь, налево пойдешь — кучу свежего дерьма найдешь.

— Налево один ходи, — сварливо ответил доктор. — Я туда без противогаза не сунусь.

— Тогда пойдем прямо, потому что… Тихо! Слышишь?

Пару секунд спустя не услышать стало невозможно. В центральном туннеле, куда как раз и собирался Дергунов, что-то происходило. Словно кто-то собрался туннель развалить и со всей дури лупил по стенам чем-то тяжелым. Удары получались не очень громкими, но мощными настолько, что лампочка покачивалась на шнуре, а из щелей между плитами начала сыпаться пыль.

А самое скверное заключалось в том, что источник толчков приближался.

Пистолет прыгнул в ладонь Дергунова, мигом вспотевшую. Балодис медленно пятился к туннелю, по которому они пришли.

Судя по всему, к бомжатнику приближалось именно то, что они искали. Однако теперь самодеятельные диггеры поняли, что в первую очередь хотели убедиться в правильности их понимания странности преступления на Серебристой улице, а вовсе не вынашивали желание сражаться с этой самой странностью не на жизнь, а на смерть.

Тем не менее ОНО нашлось. То, что сожрало и пыталось переварить по меньшей мере двоих человек.

«Уходим!» — хотел крикнуть Дергунов, но не успел.