Дочери войны

– Элен, что за чертовщина! Плащик накинь на свою ночнушку.

– Нет. Я должна переодеться. Подожди.

– Времени нет ждать. Ты должна ехать немедленно! Из-за Виолетты.

Элиза выскочила в коридор и схватила тонкий летний жакет.

– Вот. Надень это, и поехали.

– А как же я? – спросила Флоранс.

– Троим на мотоцикле не уместиться. – Элиза покосилась на накрытый стол. – Останешься дома и съешь омлет.

Элен накинула жакет, сунула ноги в сандалии. Сестры выбежали во двор. Элиза завела мотор и сразу рванула с места. Она выбрала ухабистую проселочную дорогу, крикнув Элен, чтобы держалась. Пока ехали, она пыталась рассказать о случившемся в шато, но из-за шума мотора и встречного потока воздуха Элен ничего не разобрала.

Почему Элиза гонит на такой скорости? Это пугало Элен, но еще сильнее ее пугала неизвестность. Что же такого могло случиться с ее подругой, если они несутся во весь опор? На подъезде к шато Элен думала, что Элиза свернет на объездную дорогу, но сестра вывернула на основную, обсаженную деревьями. Эта была намного короче.

– Немцы смылись! – крикнула Элиза.

– Что? – не поняла Элен.

Элиза повернулась к ней. Мотоцикл тут же качнуло.

– Немцы убрались из шато. Все до одного. Я там была.

– Ура! – крикнула Элен, услышав эти слова. – Следи за дорогой, ради бога.

Элиза подкатила к массивной входной двери, распахнутой настежь, и заглушила мотор. Сестры вбежали на крыльцо и оказались в просторной передней.

– Куда теперь? – спросила Элен, оглядываясь по сторонам.

– Иди за мной.

Элиза привела ее в столовую. Взгляд Элен сразу наткнулся на мертвое тело, лежащее в проеме. Наклонившись, она тихо вскрикнула, узнав в убитом капитана Мейера. Остекленевшие голубые глаза смотрели в пространство. На груди, посередине, расплылось красное пятно.

– Нет, – прошептала ошеломленная Элен. – Он ведь был хорошим человеком. Он нам помогал. Кто его убил?

– Виолетта. Но это еще не самое худшее.

– Виолетта? Боже мой! Почему?

– Мне не объяснить… Эту жуть ты должна увидеть сама. Не останавливайся, идем.

Элен пошла за сестрой. Из столовой они вышли в другую комнату, а оттуда – во внутренний двор, настоящий «ловец солнца». Сюзанна обожала сидеть здесь весной. Уже на подходе Элен услышала стон. Нет, это больше напоминало волчий вой: мучительный и безнадежный. Войдя во двор, она увидела Сюзанну. Та сидела на земле, прислонившись к стене. Рядом лежал раненый Анри. Виолетта стенала над телом своего маленького сына.

Элен пошла к ней, но была вынуждена остановиться, когда Виолетта направила на нее пистолет. Что тут произошло? Она сделала еще один робкий шаг.

– Не смей ко мне приближаться! – предупредила Виолетта.

Сейчас она была похожа на сумасшедшую. Ее волосы, всегда аккуратно уложенные, совсем растрепались. Одежда перепачкалась. И глаза. Такого затравленного взгляда Элен никогда у нее не видела.

– Что произошло с Жаном-Луи? – спросила Элен.

– Его убили выстрелом в спину, – ответила Виолетта, и ее затрясло. – Немцы держали нас в разных камерах. Потом, перед самым их отъездом, они его выпустили. Он побежал ко мне, а они… у меня на глазах… выстрелили ему в спину. Моему малышу.

По щекам Виолетты потекли слезы.

– Что случилось с капитаном Мейером?

– Я его убила.

– Виолетта, зачем?

– За Жана-Луи.

– Но ведь не он застрелил твоего малыша?

– Нет.

– Была причина, – послышался голос Сюзанны. – Виолетта, расскажи ей.

Элен смотрела на подругу и ничего не понимала.

– Почему ты его убила?

– Потому… – Виолетта снова застонала. – Потому что он угрожал рассказать Сюзанне и Анри обо всем.

– Не понимаю. О чем рассказать?

Виолетта не ответила.

– Что с Анри? – спросила Элен, поворачиваясь к Сюзанне.

– Ничего особенного, – ответил ей сам Анри. – Задело ногу. Царапина.

– Дай-ка я взгляну.

Но Виолетта снова подняла пистолет:

– Нет. Его нога обождет.

Элен не отвела взгляда.

– А если не покорюсь, ты меня застрелишь? Я думала, мы с тобой подруги.

– У меня нет подруг, – горько рассмеялась Виолетта, по-прежнему не опуская пистолета. – Сядь!

Элен в отчаянии вздохнула и уселась на землю.

Сюзанна попыталась заговорить, но Виолетта прищурилась на нее, заставив замолчать. Лицо портнихи превратилось в маску гнева и ярости.

– Какие же вы все глупые со своей дружбой и доверием! Не может быть никакого прощения.

– Как понимать твои слова? – спросила Элен. – Ты говоришь какую-то бессмыслицу.

Во дворе стало тихо. Потом Виолетта заговорила снова.

– Неужели вы не догадались, что это была я? – голосом, дрожащим от боли, спросила она, и Элен покачала головой. – У Жана-Луи была еврейская кровь с отцовской стороны. Немцы докопались.

И снова молчание.

– Я думала, что перееду сюда и никто не узнает. Но они узнали и угрожали отобрать у меня сына, если…

У Элен заболело горло. Во рту пересохло.

– Если… что?

– Если я не выполню всех их требований.

– Ты хочешь сказать, эсэсовские офицеры приходили к тебе не только за шляпами? Они заставляли тебя спать с ними?

Виолетта скрючилась, затем повернулась и посмотрела на Элен немигающими глазами:

– Если бы только спать.

– Что еще?

Виолетта взмахнула левой рукой, словно отгоняя вопрос.