Дочери Темперанс Хоббс

Конни окинула взглядом лица столпившихся зевак. Они напоминали язычников, окруживших костер для жертвоприношений. Что в огне такого завораживающего? Почему люди слетаются на него, как мотыльки? Или мухи.

Конни узнала в толпе студентов МТИ с верхнего этажа. Они переговаривались на мандаринском наречии. Один из них рыдал, другой надел рубашку задом наперед. Их лица были в саже, но все эти люди были здесь, а не там. Рядом со студентами покачивался папаша-алкоголик из квартиры сверху. На его щеках и носу полопались капилляры. Он стоял босыми ногами на асфальте, держа на плечах сынишку. Тот сжимал в руках маленькую плюшевую собачонку.

Конни щурилась, выглядывая в сумерках Сэма. Он должен был выйти. Все остальные же здесь. Датчики оглушительной пожарной сигнализации на их кухне срабатывали постоянно. Он не мог их не услышать.

– Прошу прощения? – Зази подергала за плечо фельдшера «скорой помощи». Тот обернулся с озадаченным видом.

– Да? – ответил он.

– У моей приятельницы шок.

Конни услышала ее слова и неприятно удивилась. Шок? У нее? Нет, она в полном порядке. Ей необходимо отыскать Сэма.

Ее ослепил яркий свет, и она зажмурилась.

– Мисс? Можете назвать свое имя? Мисс?

Конни закрыла глаза руками.

– Сэм?! – завопила она.

– Сэм? Это ваше имя? – Яркость света усилилась. – Сэм, сейчас я помогу вам присесть, хорошо?

– О господи! Нет! Где мой мужчина? Сэм Хартли. Он был внутри. Мне нужно его найти! Вы его видели?

Свет погас, и на плечи Конни опустилось серебристое спасательное покрывало. Она на время ослепла и не видела ничего, кроме бликов перед глазами.

– Повторите его имя, – попросил фельдшер.

– Сэм! – прокричала она в сгущавшуюся темноту. – Сэм!

Кроме собственной паники, Конни не слышала ничего, даже рева пожара. Лестничная площадка второго этажа прогорела и обрушила вместе с собой половину стены.

– Сэм, где ты? Сэм! – звала Конни, прижимая покрывало к груди.

Конни знала, что, если потеряет Сэма, ее сердце заледенеет, разобьется и никогда больше не станет целым.

– Корнелл!

Это действительно он? Или это все паника? Как понять разницу?

Сэм уже стоял рядом. Конни еще ничего не видела, но чувствовала щекой его фланелевую рубашку, ощущала запах полированной древесины и скипидара. Руки Сэма обвили ее талию. К ее лбу прикоснулся щетинистый подбородок. Глаза Конни наполнились слезами. Она уткнулась носом ему в грудь и глубоко вдохнула.

– Прости меня, – рыдала Конни. – Прости меня, пожалуйста.

– Все в порядке. Я здесь. Все хорошо.

Конни повисла на Сэме. Ей хотелось залезть в его пропахшую дымом рубашку, в его кожу.

– Это моя вина. Прости. Я ничего не исправила, думала у меня полно времени. Господи! Как же я сожалею! – без остановки причитала Конни.

– О чем ты? – Сэм убрал волосы с ее лба. – Сказали, это был розыгрыш.

– Это было что?! – Конни протерла глаза и нос рукой, размазывая по лицу горячие слезы.

– Ну, розыгрыш. Прикол. На крыльце оставляют мешок с подожженным собачьим дерьмом и звонят в дверь. Тот, кто выходит, тушит огонь тапками и пачкает обувь. На этот раз никто не вышел. Лично я даже не слышал звонка. Кстати, розовый куст тоже погиб, сгорел.

Зеленовато-белые блики перед глазами Конни постепенно меркли, и вырисовались очертания Сэма. Он кутался в такое же спасательное покрывало, щеки его были вымазаны в саже, а карие глаза казались помутневшими и растерянными.

– Нет, – с отвращением к самой себе произнесла Конни. – Может, они так и говорят, только это неправда.

Сэм ей не верил. А если бы поверил, то возненавидел бы, и тогда Конни потеряла бы его. Но это неважно. Теперь она точно обязана поставить Сэма в известность, что любовь к ней ведет его к смерти.

Зажмурившись, Конни глубоко вздохнула и сказала:

– Это я. Все из-за меня. Это моя вина.

– Не думаю, что ты стала бы подкладывать мешок с дерьмом на крыльцо собственного дома. – Сэм погладил ее по волосам.

Она будет тосковать по его прикосновениям.

– Нет. – Конни потерла ладонью лицо. – Этого я не делала. Но сам подумай. Ты когда-то слышал о таких приколах, из-за которых горят дома? Нет. Это моя вина.

Сэм глянул вдаль, и его глаза омрачились. Конни развернулась и увидела соседа, что жил над ними. Его сын по имени Калеб плакал, уткнувшись в плюшевую собачку.

– Сэм? – Голос Конни задрожал. – Сэм, где Арло?

Тот прижал ее к себе сильнее. Лицо обожгло жаром, и в горле Конни образовался твердый ком.

– Где он? – спросила она, но по подавленному виду Сэма поняла все без слов.

– Он разбудил меня лаем, – сбивчиво ответил он в свете красных и белых аварийных огней, мазнув по носу кулаком. – Я спал на диване. Я работал в Беверли весь день и очень устал.

– И что потом?

Арло. Ее Арло. Собака, да не совсем. Арло появляются в жизни людей, когда они к ним готовы. Конечно же, подобные существа носят разные имена, не только Арло. И они не умирают. Точнее, не окончательно – их души переселяются. Конни это знала.