Дочери Темперанс Хоббс

Когда они запрыгнули в машину, Конни еще не успела осознать, что случилось. Она запустила мотор. Выезжая с парковочного места, «волво» протаранил задний бампер припарковавшегося перед ней «форда» и отскочил назад. Стремительно вращая рулем, Конни выехала на Массачусетс-авеню. Оставалось всего несколько кварталов. По небу разливалось кроваво-красное пятно, чернеющее по краям от дыма, словно покрывающаяся черным струпом язва. От фасадов домов отражались красные языки пламени. Пешеходы останавливались, прикрывали глаза ладонями, вглядывались вдаль и переспрашивали друг друга: «Что происходит?», «Что горит?», «Где горит?».

Конни втопила педаль газа в пол, и двигатель «вольво» взревел, стремясь скорее добраться до «зеленого монстра».

Скорее добраться до Сэма.

Интерлюдия

Салем. Массачусетс

23 апреля

1816

– Здравствуй, Темп, – сказала стоящая на стуле-стремянке женщина.

Она держала в руках несколько переплетов и вглядывалась в корешки книг на стеллаже.

– Привет, Шарлотта, – поздоровалась Темперанс, озираясь по сторонам.

Она еще не заходила в здание новой библиотеки. Оно было просто невообразимо великолепным. Полированные деревянные половицы, греческие колонны, крашенные под мрамор гипсовые бюсты…

Шарлотта Коффин, библиотекарь, расставила по полкам последние тома и подошла к посетительнице.

– Здесь потрясающе, правда? – с гордостью сказала Шарлотта, довольным взглядом окинув читальный зал.

Лучи весеннего полуденного солнца, пробиваясь сквозь толстые стекла окон, отражались от полированных деревянных столешниц.

– Не то слово, – ответила Темперанс, ощущая себя замухрышкой на фоне этого великолепия.

– А ты видела сад? – Шарлотта махнула рукой в сторону задних дверей, которые сияли свежей белой краской, впуская внутрь нежный весенний день.

Лето обещало быть жарким.

– Еще нет, – ответила Темперанс, бросая взгляд на двери.

А затем на потолок, на сияющий рабочий стол Шарлотты, на библиотечные столешницы с новенькими деревянными стульями вокруг них и масляными лампами, на солнечные лучи, что устремлялись внутрь сквозь огромные окна. Здесь все так отличалось от родного тесного и мрачного жилища Темперанс на Милк-стрит, где ей приходилось постоянно пригибаться, а света всегда недоставало, сколько свечей ни зажги.

– Давно не виделись, – сказала Шарлотта.

Они учились вместе в школе. Шарлотта жила вместе со своей лучшей подругой в арендованной комнате на Честнат-стрит. Они любили посещать лекции, выступали за реформу одежды и отмену крепостного права. Серьезные, но знающие толк в веселье: практичные и одновременно романтичные натуры. Шарлотта была такой всегда. В детстве она поклялась Темперанс, что никогда не выйдет замуж. Она не нуждалась в мужчинах, этих пьющих и буйных животных. К тому же Шарлотта зарабатывала самостоятельно.

– Работы навалилось, – ответила Темперанс.

В зрачках Шарлотты что-то блеснуло. Она легонько дотронулась до рыболовного крючка, что свисал из мочки уха Темперанс.

– Пойдем, покажу тебе книгохранилище.

Темперанс кивнула, уставившись на свои ступни.

– Сюда… – Шарлотта потянула подругу за рукав.

Она вставила аккуратный медный ключик в новенькую замочную скважину двери смежного помещения, отворила ее и огляделась по сторонам. В читальне никого не было, кроме капитана с белоснежными бакенбардами, дремлющего в кресле в лучах полуденного солнца, и упитанной кошки, что развалилась на спине под одним из столов. Шарлотта повела Темперанс дальше.

Темперанс ощущала практически физическое удовольствие от близости к такому количеству книг: трактатам, романам (особенно романам), стопкам газет и журналов и бог знает чему еще.

Она ощутила укол зависти. Шарлотта могла проводить целые дни, погружаясь в другие миры, а не растрачивать время на голодных моряков, которым всегда было нечем платить.

– У меня не осталось денег, – призналась Темперанс.

– Догадываюсь, – ответила Шарлотта. – Это не важно. Она твоя. – Библиотекарь обернулась и добавила: – Я считаю, твоя бабка не имела права ее продавать.

Темперанс знала, что просто обязана отблагодарить Шарлотту за такое понимание, но ужасно стыдилась, поскольку такой возможности не имела. Нищета в Марблхеде была в порядке вещей, однако улицы Салема кишели деньгами. Там все ходили в модных платьях, посещали литературные и музыкальные клубы, а по праздникам устраивали народные гуляния с танцами, пряным сидром и пивом. В Салеме также были специальные школы для девочек, где они учились шитью и французскому языку. Фэйт никогда не сможет пойти в подобную школу.

Скорее всего, Фэйт станет торговкой рыбой.

– Ну, вот мы и пришли. – Шарлотта завела Темперанс в узкий проход между стеллажами, уставленными толстыми томами в кожаных переплетах, что потихоньку крошились от старости.

Шарлотта опустилась на колени, взялась за корешок одной из самых толстых и древних книг на нижней полке и достала ее.