Дочери Темперанс Хоббс

Девочку ответ не впечатлил. Прежде она ничего не слышала о его семье.

– А ты кто? – Он опустился на колени рядом с Темперанс.

– Меня зовут Темп. Что ты делал у меня дома?

– Темп? То есть Темперанс? – Авдий широко распахнул глаза. Девочке они сразу приглянулись. Хоть и глуповатые, зато красивые. – Та самая Темперанс?

Девочка показала ему язык.

– Так ты же знаменитость, – поддразнил Авдий.

– Я? Нет.

Темперанс захотелось, чтобы новый знакомый ушел. Или же нет? Она не могла понять. Почему он задает столько вопросов? Что, если Мехитабл и остальные увидят их вместе? Темперанс тогда не жить. Она обернулась убедиться, что преследователи не свернули за ней на Милк-стрит. Обычно они сюда не добегали. Все дети боялись приближаться к дому Темперанс, поскольку верили, что ее мама поймает их и сварит на ужин. Поговаривали даже, она, мол, совершает жертвоприношения в лесу. Считалось, что лес населен духами, а мама Темперанс ими повелевала: приказывала вырывать людские языки и бросать в канаву. Изредка дети все же осмеливались подкрадываться к дому, но в основном на спор. Темперанс слушала их перешептывания, работая в саду. Хулиганы старались разглядеть что-нибудь за зеленой оградой, вставая на цыпочки, и иногда даже бросались камнями, после чего с криками бежали прочь, поскольку из зарослей забора выпрыгивала небольшая собака и какое-то время гналась за ними с лаем.

– От кого ты убегала? – осведомился Авдий.

Мимо, похрюкивая, прошлась свинья с черно-белыми пятнами на ушах, испражнилась в канаву, вильнула закорючкой хвостика и потопала дальше по своим делам. Больше никакого движения Темперанс не замечала. Сквозь ракушечную насыпь пробились первые желтенькие одуванчики, оживив тропу. День был необычайно теплым, отчего люди стали ленивыми и расслабленными.

От стыда щеки Темперанс залились краской.

– Ни от кого.

– Просто никто так быстро, как ты, не бегает.

Уголки губ девочки подпрыгнули кверху против ее воли.

– Да, – согласилась она, чтобы не казаться слишком противной.

– Значит, опасность нам не угрожает, – рассудил Авдий. – Раз так, почему бы нам не прогуляться?

Он предложил Темперанс руку, но она не стала ее принимать, а поднялась на ноги самостоятельно, задрав окровавленный подбородок. Тем не менее паренек мягкими и нежными руками все же придержал ее за локоть.

– Ну давай, – согласилась Темперанс.

Они зашагали по тропинке. Девочка отряхнула юбки от пыли и принялась играть с локоном своих волос, что спускались плавными волнами до самой талии. Темперанс нравилось ходить с распущенными волосами. Они были такими длинными, что она могла бы заматывать ими шею вместо шарфа. Темперанс накрутила прядь на палец и отпустила.

– Ты любишь завиваться? – попытался начать разговор Авдий. – Моя сестрица любит.

– Что ж, – ответила Темперанс. – Я рада за нее.

Мальчишка заложил руки за спину, куртка немного задралась, и он дернул плечами, чтобы ее расправить. Дорожка спускалась по склону, лениво извиваясь. Она пробегала мимо дома и устремлялась в лес. Темперанс глянула на свои босые ноги, под ногтями которых чернела грязь.

– Я скоро ухожу в море. – Авдий пнул головку одуванчика, и пушистые семена разлетелись по ветру. – Буду юнгой капитана Гейджа. На корабле «Непокорный».

– В море?

Авдий был еще слишком юным для мужской работы. Да и чересчур тощим. Он же запросто может провалиться в щель на палубе, и никто этого даже не заметит.

– Но ты еще мал, чтобы ходить в море, – сообщила Авдию Темперанс.

Они уже дошли до опушки леса, озаряемой золотистыми лучами солнца.

– Мне уже четырнадцать! – воскликнул Авдий так, словно счел сказанное за оскорбление.

– И что? – Темперанс заплела волосы в небрежную косу и перекинула ее через плечо. – Ты должен жить дома и помогать маме.

Девочка надеялась, что ее подбородок уже перестал кровоточить.

– Ха, она бы с тобой согласилась.

Авдий бросил взгляд на едва различимый дымоход, что возвышался над плотным лиственным навесом. Из него выходила тонкая струйка дыма, свидетельствующая о совершающихся в доме таинствах.

– Она сейчас у моей мамы? – спросила Темперанс. Мальчишка кивнул. – Когда она должна родить?

Женщины любили Пэтти Джейкобс точно так же, как дети презирали Темперанс. Они приезжали к ней из Салема, Лоренса и даже Ньюбипорта.

– Сестрица говорит, что в июне. Но откуда ей знать?

Темперанс и Авдий переступили через ствол поваленного дерева, заросший трутовиком и мохом. Где-то вдали, за деревьями, солнечные лучи отражались от поверхности пруда. Темперанс привыкла считать, что это ее пруд, но на самом деле он не принадлежал никому. У водоема было прохладно и тихо. Если не считать жаб.

– Скажи мне, – начал мальчик так, словно только что вспомнил, хотя, очевидно, задумал задать этот вопрос с самого начала. – Это правда?

– Что правда? – Темперанс хотелось чуточку усложнить юноше задачу.

К тому же это его никоим образом не касалось.