Доченька. Возвращение

— Скажи мне, моя крошка, почему ты плачешь? Ты выглядишь такой несчастной!

— Это потому, что у меня нет мамы! И папы тоже нет! И я решила тайком приходить и просить у святого Этьена сотворить чудо. Он один может дать мне маму! Но… у меня не получается!

Мари постаралась не улыбнуться. Девочка наверняка боялась, что она начнет над ней насмехаться. Как она понимала эту отчаявшуюся малышку, которая в нескольких словах высказала всю глубину своего горя! Только сироты не понаслышке знают, какой беспросветной кажется жизнь без родительской защиты и ласки! И самое страшное для большинства из них то, что они никогда не знали своих родителей, своих корней, семейной истории и причины, по которой попали в приют.

— Я думаю, у тебя есть мама, — сказала Мари после недолгой паузы. — Ее имя — мама Тере, и она заботится о тебе каждый Божий день! Она такая добрая, такая ласковая… Ты ведь и Мадлен тоже знаешь, правда?

— Конечно! — шепотом отозвалась девочка. — Она — любимица мамы Тере. Мне так сказала старшая девочка.

— Это неправда. Не слушай тех, кто рассказывает такие глупости! У мамы Тере никогда не было любимиц. Мадлен попала в приют двухлетней малышкой, поэтому мама Тере ее опекала. Без мамы Тере, без ее заботы и любви, эта девочка наверняка бы умерла. А возможно, и ты тоже, кто знает… Поэтому забудь всю эту чепуху и скажи мне, как тебя зовут. Я уверена, у тебя очень красивое имя, такое же красивое, как твои голубые глаза!

Девочка задумалась. Она долго смотрела на Мари. Сказать, как тебя зовут, — не такое уж легкое дело. Имя — это единственное достояние сироты. Однако после долгого изучения красивой незнакомки девочка решилась довериться ей и грустно произнесла:

— Меня зовут Мелина, и мне двенадцать лет.

Супруга доктора Меснье удивилась такому ответу. Для своего возраста девочка была очень маленькой. Ей можно было дать самое большее лет девять. Растроганная до глубины души, Мари обняла этого худенького ребенка и погладила по волосам.

— Мелина! Какое красивое имя! А меня зовут Мари, и я учительница в школе. Скоро я приду сюда, в аббатство, и буду учить тебя и твоих ровесниц. Мелина, ты не должна грустить в канун Рождества! Завтра вечером ты будешь петь в церкви вместе с другими девочками, верно?

— Да, мадам, но мне все равно грустно. Когда мы гуляем по городу, я вижу за окнами домов людей. У них есть семья, и дети такие радостные, ведь они у себя дома… А у меня нет мамы! Сестры очень добрые, но это… не одно и то же. И дома у меня тоже нет!

— Иногда дети бывают несчастными, даже если живут со своими родителями в родном доме. Не завидуй другим, это ни к чему хорошему не ведет и только усиливает твою печаль. Да, кстати, а ты подумала, как волнуются сейчас сестры? Они ведь наверняка всюду тебя ищут! Это нехорошо, ведь они так добры ко всем сиротам! И ты совсем замерзла, сидя здесь на холодных плитах!

И Мари стала растирать хрупкое тело девочки, чтобы хоть немного ее согреть. Тогда-то она и заметила дырку на ее левом чулке.

— А это откуда? Ты упала?

На колене девочки была кровоточащая ссадина.

— Я вышла из столовой и, когда бежала вниз по лестнице, поскользнулась. Я хотела поскорее прийти сюда после полдника, чтобы помолиться святому Этьену. Когда получается, я всегда прихожу сюда, смотрю на могилу и прошу его о чуде!

Мари с сочувствующим видом кивнула. Она тоже часто искала место, где могла бы уединиться, когда чувствовала себя совсем несчастной. Как понятны ей были желания этой девочки, ее неутолимая жажда иметь семью! Мелина, должно быть, ощутила ее волнение — девочка вдруг порывисто прижалась к ее груди и вздохнула с облегчением. Прижавшись друг к другу, они являли собой необычайную картину: взрослая женщина делилась любовью, которой всегда было переполнено ее сердце, с маленькой девочкой, мечтавшей об утешении, чувстве защищенности и в особенности о любви.

— Вы очень добрая, мадам! Вы мне очень нравитесь… Скажите, а вы не хотите быть моей мамой?

Эти несколько слов иголками вонзились в сердце Мари. Еще мгновение — и она разобьет вдребезги надежду этого ребенка, который так внимательно смотрит на нее своими голубыми глазами в ожидании знака, выражающего согласие… Наконец та, которая и сама когда-то считала себя сиротой, ответила с волнением:

— Я не могу, моя крошка! Но я буду заботиться о тебе, обещаю!

Мелина, опустив голову, снова беззвучно заплакала. Она никому не нужна! Потом она прошептала со вздохом, словно бы это все объясняло:

— И мама Тере ушла!

— Я знаю, — сказала Мари. — Она сейчас в городе, навещает деток, которые еще несчастнее, чем ты. Их родители зарабатывают очень мало денег. У них не будет ни сахарного Иисуса в рождественском чулочке, ни апельсинов. Хочешь, я расскажу тебе историю о святом Этьене, у которого ты просишь маму?

— Конечно хочу, мадам!