Доченька. Возвращение

Оказавшись на улице, Адриан вздрогнул. В воздухе носились колкие снежинки. Он моментально продрог и направился к кафе «Сюдри», чтобы выпить чего-нибудь горячего. Он выбрал место у раскаленной печи и в ожидании своего кофе мыслями вернулся к вопросу, который задала Мари вчера в конце обеда. Доктор Меснье сыграл в этой сцене незавидную роль — роль главы семьи, говорящего «нет». И это «нет» преследовало его, поскольку было ясно, что оно повлечет за собой напряженность в семье и страдания его супруги.

Перед затуманенным взором Адриана снова прокрутилась вся сцена. Мари спросила у него негромко: «Что скажешь, если мы удочерим девочку из приюта?»

Личико Камиллы засияло от радости при мысли, что в доме, который после переезда сестры часто казался ей пустым, появится еще одна девочка. Однако Адриан положил конец разговору своим категорическим «нет», и эта реакция была непонятна не только жене и дочери, но и Нанетт. Однако на то у него были свои причины.

До этого дня ему не случалось огорчать свою супругу, они были очень дружной парой. Да, они поссорились из-за истории с арестом Матильды, но это было уже в прошлом, по меньшей мере для Адриана. Они жили в полном согласии, у них были одинаковые взгляды на жизнь, их желания часто совпадали… Но на этот раз, хотя новая идея Мари застала его врасплох, он ни секунды не колебался. Нет! Он не хочет усыновлять ребенка! В особенности эту девочку!

Настроение у него портилось, стоило вспомнить расстроенное лицо Мари, которая смотрела на него разочарованно и недоумевающе. Потом он, конечно, попытался объяснить:

— Я с радостью воспитывал Лизон, Поля и Матильду, дорогая, и нашу маленькую Камиллу, но мне совсем не хочется, чтобы в этом доме появился еще один ребенок…

И он запутался в объяснениях под ошеломленными взглядами трех дорогих ему женщин — Нанетт, Камиллы и Мари.

Последняя сделала вид, что не слишком расстроилась, и настаивать не стала. Но у Камиллы уже пробудилась женская интуиция, и девочка поняла: отец проявил несвойственную ему непреклонность, и необычное напряжение, повисшее над столом, не сулит ничего хорошего. Она предпочла поскорее подняться к себе.

«Я поговорю с ней завтра! — пообещал себе Адриан. — Завтра сочельник, и соберется все семейство. Нельзя портить новогодние праздники такой малоприятной историей! Решено: завтра я извинюсь за то, что был слишком резок, отказывая ей. Но решения я не изменю: нет, нет и нет! И еще я предложу Нанетт остаться дома и не ходить к полуночной мессе после ужина. Зимы становятся все холоднее, и с ее кашлем лучше остаться дома, в тепле. Сколько нас будет за столом? Поль и Лора, Эрве и Матильда, нас четверо… Значит, всего восемь!»

Адриан, которого эти размышления о предстоящем празднике в кругу семьи слегка успокоили, помешал свой кофе. В чашку он положил много сахара — ему еще были нужны силы. Он целый день навещал пациентов и успел устать. С утра он проехал немало километров по скользким заснеженным дорогам. После обеда у него было запланировано еще несколько визитов, но оставшиеся пациенты все проживали в городке. Адриан не считал, сколько часов работает. Открывая кабинет в Обазине, он понимал, что профессиональная деятельность будет часто вторгаться в его частную жизнь. Такова участь любого сельского врача, но он был к этому готов. Работа врача была его призванием, и он отдавался ей целиком и полностью.

В кафе вошли двое высоких мужчин с густыми усами. Их толстые шерстяные куртки и шляпы были усыпаны снегом. Одним из них был Жан-Батист Канар, патрон каменоломни Даниэля, второй — Марк Лажуани, отец Амели, которого прозвали Маршалом. Они дружили много лет, вот и теперь оживленно беседовали и громко смеялись. Оба этих господина пользовались в городке большим уважением. Адриан помахал им рукой, приглашая за свой столик. Все трое пожали друг другу руки.

— Рад вас видеть, доктор! — воскликнул Марк Лажуани. — Вот уж не ожидал вас здесь встретить!

— Я обхожу пациентов и совсем замерз… Кстати, Жан-Батист, я хотел поговорить с вами о вашем рабочем, Мило Коваче. Я как раз от него. У него сильный бронхит…

Адриан объяснил, что венгр нуждается в нескольких днях отдыха, потом попрощался и отправился дальше. Мари в это время стояла у окна столовой в ожидании приезда Поля. При виде своего супруга, тяжелым шагом пересекавшего площадь, она вздохнула и сказала себе: «Он даже не посмотрел в сторону дома! Думаю, он плохо себя чувствует. Он устал. Каждую зиму одно и то же — слишком много работы! Мне не нужно было задавать ему этот вопрос вчера вечером. Ну, по крайней мере, не так, не в присутствии Камиллы и Нанетт. Лучше мне немного подождать… Сегодня Мелина будет на полуночной мессе. Я сделаю так, чтобы он ее увидел. Они должны познакомиться, прежде чем я снова затрону эту тему. Я повела себя неуклюже, слишком поторопилась!»