Дочь Земли

Над широкой матово-черной чашею аромалампы вьется благоухающий густой пар, голубоватая вода проливается струйками через края, стекает вниз. Журча, уходит в мозаичный овальный поддон. На полу, тут и там, желтыми язычками, мерцают, теплятся свечи. Верхнее освещение Аля выключила, оставив боковую подсветку у ложа и входа в ванную. Терпкий травяной запах слегка кружит голову, поддразнивая и отвлекая от мрачных мыслей. Ей нужно постараться расслабиться или, лучше, заснуть. Ведь неизвестно, когда он вернется. Может быть, вообще, под утро. Аля презрительно-болезненно усмехается себе. До ручки ты, Алира, дошла, как говорится. Своими руками партнерш ему подкладываешь?! Спятила, не иначе! Но как же еще могла ты избавить бедную девчонку от предстоящего дичайшего издевательства? Эта несчастная юная душа не заслужила уйти из физического мира столь жестоко и нелепо. Она не должна была попасть в тот роковой страшный круг. Это несправедливо!!! Это необходимо было исправить! И Аля не сожалеет о решении. Ни капельки! И ревности нет, и брезгливости тоже. Как у любого трансформера.... Трансформера?!.. Да.... Увы.... Сегодня в ней, похоже, казнили и без того доживающего последние дни, умирающего человека. И сейчас его похороны. "Помянем, что ли?" - ядовито и криво ухмыляется про себя девочка. - "А тебе ничего и не остается больше. Помянуть и закопать. Как потрепанную, изношенную и бесполезную теперь куклу Вуду.... Закопать и забыть. Запереть на замок сердце. И жить себе дальше.... Трансформер, блин, новоявленный!"

Она возвращает Арнике лоток с его косметическим содержимым. Укладывается, укрывается полотенцем. Рассыпает веером волосы, чтоб просохли быстрее. Следит, полузакрыв глаза, за колеблющимися над лампою разноцветными паровыми облачками и волнами. Просовывает ладошки под щеку, смыкает веки. Незаметно для себя засыпает....

Какая то сила выдергивает её из вязкого темного омута неясных, блуждающих сновидений. Прикосновения. Объятия. Требовательные, зовущие, настойчивые! Спросонья Аля не разбирает сначала, что, собственно, происходит. С трудом выпутываясь из сна, пытается спросить. Хочет повернуться, сесть. Он не дает. Нетерпеливо и резко разворачивает спиной к себе. Рывком подтаскивает. Прижимается. Входит. Она вздрагивает всем телом от пронзившего, будто током, торопливого грубого проникновения. Стонет тихонько, жалобно. Роняет голову, уткнувшись лбом в шелковистый велюр покрывала. Отдается на милость овладевшего нею зверя. С покорностью и молчаливым согласием принимает навязанную им жестокую любовную игру.

Утолив первое желание, рагезт сбавляет темп. Приостанавливается. Берет её за плечи, поднимает вертикально, усаживая себе на колени. Поддерживая ладонями под грудь, целует запрокинутое к нему лицо. Прикладывается к губам, раздвигает. Проникает языком вглубь. Его поцелуи пекучие и соленые. Аля явственно ощущает их металлический привкус. Но попыток оттолкнуть, отодвинуться, не делает. Наоборот, приникает еще теснее. Забрасывает руки ему за плечи, хватается пальцами.

Он раскачивает её плавными, волнообразными движениями. Ладони кружат. Плывут по телу. Безошибочно отыскивая самые чувствительные местечки и закоулки. Раззадоривая. Разжигая. И ответный огонь её страсти, запылав, разгорается пожаром. И она перестает существовать вовне, поглощенная им и своим к нему притяжением.

Горячечная, похожая на безумство, близость! И длящееся бесконечностью единение! То неудержимое и буйное, то замедленно неторопливое и чувственно глубинное. И этот сладкий крик бьющихся во взаимном экстазе душ!..

Он одурманивает её и покоряет. И заливает рекою наслаждения. И испепеляет жестокостью пытки. И бросает в преддверие ада. И поднимает к райским небесам. Она, как послушная глина в руках одаренного мастера. Готова принять любую форму, приспособиться к любой прихоти, любому пожеланию и капризу. И именно эта самоотверженная готовность, чистосердечная и искренняя - подарить удовольствие, угодить - и подчиняют его ей. И делают, в свою очередь, зависимым и слабым. Слабым - в его неукротимой тяге. В этом сумасшедшем по мощи стремлении: владеть ею безвременно и безраздельно. И пить её энергию, словно живую воду. И наслаждаться полученною силою, до помрачения и забытья.

Он никому не даст прикоснуться к своему сокровищу! Он уничтожит любого, кто попытается лишь помыслить о посягательстве. Она не просто значимое и нужное. Она, действительно, бесценна для него. И он ни за что её не отпустит. Она не увидит свободы. И не посмеет выбирать.... Ни-ког-да. Он. Так. Решил!

* * *

"Интересно, который час?.. Ого-о! Семь? Вечера?!.. Вот это она спит!.. Как мишка в берлоге - в полном отрубе...." Аля садится. Потягивается блаженно, распрямляя руки над головой. И... натыкается взглядом на смеющиеся кошачьи глаза!