Дочь воздуха

— Мальчик мой, ты будешь заинтересован тем, как твой друг усовершенствовал своё изобретение, — произнёс старик. — Я заинтересовался его открытием. Покорное, исполнительное, нечувствительное к магии… думаю, оно сможет схватить нашего строптивого элементаля…

Рейнеке не ответил: он лежал в глубоком обмороке. Я расхохоталась тем смехом, которым смеялась, когда начинала бурю в небесах. И заиграла на флейте короткий мотивчик. С каждой нотой флейта таяла, исчезала, становилась частью меня, возвращая мне силу для разговора с ветрами. С каждой нотой снаружи сарая задувал всё более сильный ветер.

— Братья мои! — закричала я, глядя, как неуклюжее существо с трудом преодолевает расстояние между нами. — Придите ко мне на помощь!

Ветра задули в сарай в тот самый миг, когда существо сомкнуло руки на моём теле. Но то, что делает сильфа сильфом — это не магия. Земная плоть осыпалась песком, а я, освободившись от власти чужой стихии, взлетела в небо. Последнее, что я увидела, это как рушились стены сарая, а ветра поднимали в воздух столы, котлы и жаровни.

Глава четырнадцатая. Нелюди

Рейнеке пришёл в себя, но всё, что он успел увидеть — это как рушились стены сарая, а чудовищный смерч закручивал столы, котлы и жаровни. Потом одна из них влетела ему в лоб и больше он ничего не помнил. Темнота и пустота были бесконечными и длились, длились и длились… пока не сменились болью и каким-то странным влажным прикосновением.

— Мальчик мой! — раздался над его головой женский голос. Рейнеке попытался открыть глаза, но у него ничего не получилось. — Бедный ты мой…

— Зачем он тебе? — брезгливо спросил мужской. — Нам надо убираться отсюда, а рядом с этим смертным просто опасно.

— Это мой племянник, — с достоинством произнесла женщина. Тётушка Меик?.. Впервые в её голосе не слышалось страха.

— Это племянник твоего тюремщика, — зло ответил мужчина. — Один из тех, кто нас убивает!

— Не говори так о своём отце, — строго потребовала тётушка.

— Тот смертный мне не отец! — с яростью возразил Довард. Довард?! — Из-за него ты должна была…

Тётушка вздохнула.

— Мальчик мой, дочери ветров и сами не лучшие матери.

Рейнеке не хотел давать понять, что очнулся, но боль усилилась и он не сдержал стонов.

— Рейнеке, милый, — ласково позвала тётушка. Довард презрительно фыркнул. Рейнеке попробовал разлепить глаза… перед ними мелькали разноцветные пятна. — Подай мне другую тряпку, сынок.

— Он смертный, он того не стоит, — запротестовал сын ветров, но вскоре лицо Рейнеке обтёрли заново смоченной тряпкой. Он снова попытался открыть глаза. На этот раз у него получилось.

— Тётушка… — позвал волшебник. Вышло настолько жалко, что он сам испугался.

— Ну, здравствуй, кузен, — хмуро проговорил Довард, склоняясь над лицом своего родственника.

— Ты сын моего дядюшки? — переспросил волшебник. — Но почему он не рассказал нам о тебе? Ведь ты должен унаследовать Южный мост!

Сын ветров презрительно фыркнул.

— Нужен мне этот сарай!

Тётушка Меик вздохнула.

— Милый мой… Всё это так сложно…

— Матушка, перестань! — возмутился Довард. Его голос болью отозвался в висках. — Видишь ли… кузен… матушка никогда не была человеком. Как и Л'ииикькая, на которую ты позарился, только казалась. И когда мой покойный батюшка узнал, что вместо ребёнка его жена снесла яйцо, он был в ярости, но прогнать свою диковинную игрушку не захотел. Только велел выкинуть это в реку. Этим, сам понимаешь, был я. Пока не вылупился. К счастью, таких, как я, высиживают русалки, так что его приказ спас мне жизнь.

— Яйцо? — не понял Рейнеке. — Высиживают?

— Мы. Не. Люди, — зло отчеканил Довард. — Тебе тоже противно, второе из трёх?!

— Второе из трёх? — снова переспросил волшебник. — Да что такое второе из трёх?!

— Отец ребёнка, — тихо сказала тётушка Меик и обтёрла лицо племянника влажной тряпкой. Её ласковые прикосновения потихоньку уменьшали боль, как уменьшал бы свежий ветерок. — Мы… сильфы верят, что за каждым из них стоит три воли. Первое из трёх — воля матери, второе — воля отца, а третье — самого птенца. И так до тех пор, пока не придёт время вить гнездо, мой милый, тогда надо добиться трёх согласий.

Волшебник со стоном сел и схватился за голову.

— Второе из трёх… русалки… яйцо…

— Наконец-то ты понял, — презрительно хмыкнул Довард. — Л'ииикькая свила бы гнездо со мной, если бы ей не принадлежало первое из трёх! Наши девушки не для тебя! Хватит с тебя тем, что ты стал вторым из трёх, хватит! Забери себе птенца, русалки приведут его на праздник ветров, и ты признаешь его своим сыном, а Л'ииикькая станет моей.