Дочь воздуха

— Возьми, — протянул мне Рейнеке раскрытую ладонь. Я нехотя посмотрела — и ахнула. Ну, сын земли, ну ты и хитрец! Маг протягивал мне жемчужину. — Бери, дарю.

Я засмеялась, взяла подарок.

— Ты ошибаешься, сын земли. На сильфов водные чары не действует.

— Тем лучше, — пожал плечами волшебник. — Ты довольна?

— Чем? — не поняла я.

— Полученными дарами. Я всё сделал, как ты сказала.

— О, да! — фыркнула я. — Всё!

— Они в самом деле работают? — уточнил маг.

— «Работают»! — покатилась я со смеху. — Только человек мог так сказать. О, да, Рейнеке-маг, они работают. И жемчуг подарит тебе любовь и дружбу, раковина защитит тебя, а зеркало проведёт к тебе трёх водных сестёр, если ты только слушал заветные слова, а приходил в себя после русалочьих ласк.

Глаза мага сделались… странными. Светлые, тёплые, они были похожи на отвар зверобоя, и сейчас в этом отваре плескалось прозрачное непонимание. Только тут я и услышала свой голос: визгливый, злой, жадный… Недобрый смех, как у русалки, заманившей путника в омут. Что же это со мной творится? Плохо быть на земле, ой, как плохо!

— Извини, — пробормотала я, отворачиваясь. — Тяжело мне. Тело это тяжёлое.

Маг не понял, но догадался: подошёл, обнял, прижал к себе. Я криво усмехнулась, но послушно прильнула к чужому телу. Может, он и прав был, навязавшись мне в попутчики: плохо ходить по земле одной. Маг провёл рукой по моим волосам. Я скосила взгляд: поднимающееся солнце вызолотило светлые пряди. Наверное, человеку это кажется красивым.

— Куда теперь?

Маг ответил не сразу — сперва разжал руки и отвернулся.

— Я устал спать на земле, — был его ответ. — Пойдём на заставу, там нам дадут приют и пищу. На одну ночь я под крышей задержаться сумею.

Глава пятая. Белый орден

Все заставы устроены одинаково. С одной стороны дороги башенка, с которой далеко видно округу. С другой — дом, для отдыха и сна охраняющих земли сынов тэна. Рядом раскинулись палатки торговцев, а самые бедные из них раскладывают товары и вовсе на земле перед собой. Любой — заплативший пошлину, разумеется, — может найти там еду, одежду, коня или самоцветы. Одного нельзя найти на заставе — крова, ведь не для путников же стоит дом у заставы, а для людей, которые стерегут её от чужаков. Но… Чёрному ордену всё позволено, как гласит человеческая поговорка, и Рейнеке намеривался показать на заставе знак своего ордена — медную бляху, на которой выбит чёрный круг. Маг таскал её на шее и обмолвился ночью, что, хоть волшебства в знаке и никакого, но оберегом от человеческого предательства она служит. Все боятся обидеть чёрного волшебника. Послужит знак и пропуском на заставу, а пара добрых слов — платой за ночлег. Рейнеке и за купленную вчера еду ничего не платил.

— А ты платила за свои пряности? — ответил он на мой робкий упрёк, и я перестала спорить.

А ещё над дозорной башней заставы всегда висит флаг. Висел он и тут — ослепительно белый, как первый снег, когда злость ветров только-только вошла в полную силу. Его издалека было видно над дорогой.

— Ты чего? — удивился волшебник, когда я попятилась обратно в лес, под защиту закрывавших прежде обзор деревьев. — Лика.

— Там, — указала я. — Белый орден.

— Ну да, — подтвердил маг. — Здесь живёт мой старший брат.

— Я туда не пойду, — уже не попятилась — рванулась в лес я. Рейнеке, не глядя, удержал меня за руку. Подтащил к себе.

— Ты чего, глупая?

— Они хуже всех, — простонала я, глядя на развевающееся над дорогой белое полотнище. Второго флага не было, значит, земли целиком под властью ордена. Ветра притихли, оставляя мне возможность выбирать дорогу самой. Ну, что же, я выбрала. По своей воле в ловушку не сунусь. — Они думают, что добрые, и поэтому не знают жалости.

— Что ты несёшь, Лика! — разозлился человек. Что-то изменилось в нём — или во мне. Только миг назад, казалось, он готов был слушать, готов идти за неведомым, и говорил со мной тихо, чтобы не спугнуть волшебства. Он был открыт для ночи, для тайны, для чуда… То властный, то задиристый, а то добрый и нежным — таким я узнала его и таким полюбила. Теперь же передо мной стоял обычный человек — неспособный разговаривать с дочерью воздуха.

— Что ты несёшь, Лика? — повторил маг. — Не глупи.

— Пусти! — стряхнула я его руку. — Сказала же — не пойду!

— А куда пойдёшь — в лес?

— Да! Где нет людей, там всегда спокойно! — зло выкрикнула я.

— Ну уж нет! — невесть с чего разозлился маг. Прежде, чем я успела отпрянуть, снова схватил меня, да не за руку, а за волосы, и дёрнул на себя тонкую прядь. — Хватит с меня. Я за тобой как барашек шёл, теперь ты за мной пойдёшь.

— Как овечка, да? Пусти меня, смертный, пусти, а не то!..

В лицо человеку задул долгожданный ветер, ветки дерева, под которым мы стояли, ударили его, но маг держал крепко.

— Ты отдала мне себя, помнишь? Значит, пойдёшь со мной, а я…