Дочь убийцы

– Не спеши благодарить, Грейс. Может, тебе не понравится. Это не «Психология сегодня», которая предназначена для людей, серьезно не занимавшихся наукой. Он для настоящих психологов и, честно говоря, довольно сложен для понимания. Я сам не всегда все понимаю. Может, тебе станет скучно.

Блейдс перевернула несколько страниц. Много слов, мелкие буквы, диаграмма внизу…

Малкольм достал новый тест с картинками.

– Ладно. Давай займемся делом. И спасибо, что помогаешь мне.

– С чем?

– С тестами.

– Мне не трудно.

– Знаю, Грейс. Для тебя тесты – разминка для ума. Но ты все равно мне помогла. Я лучше понял чрезвычайно одаренных детей, узнал от них то, чего не знал до встречи с тобой.

Девочка снова не нашлась, что ответить.

Ее собеседник провел пальцем под высоким горлом своего свитера.

– Жарко здесь… Понимаешь, Грейс, ты уникальна, но в то же время можешь многое рассказать о том, как очень умные дети справляются с вызовами.

Слово «вызов» было словно раскаленное клеймо в одном из вестернов Стива Стейджа – боль в животе Блейдс вспыхнула огнем. Она убрала ладонь от рта, но с ее губ все равно слетело что-то немыслимое:

– Вы меня жалеете.

А еще хуже этих слов была злость, проступавшая в ее голосе. Словно это говорила не она, а другая, плохая девочка, какой-то демон.

Малкольм поднял руки, как будто не знал, что с ними делать.

Как будто защищался от удара.

Девочка заплакала.

– Простите, профессор Блюстоун.

– За что?

– За мои слова.

– Грейс, ты можешь говорить все, что хочешь.

Мужчина протянул ей салфетку. Блейдс схватила ее и вытерла глаза, злясь на себя за то, что вела себя, как капризный ребенок.

Теперь все изменится.

Слезы опять потекли у нее из глаз, и она резко смахнула их.

Малкольм подождал немного, прежде чем заговорить снова.

– Мне кажется, я понял, почему ты расстроилась. Не хочешь, чтобы я или кто-то еще считали тебя беззащитной. Я прав, Грейс?

Девочка шмыгнула носом и промокнула слезы. А затем кивнула.

– Я не считаю тебя беззащитной, Грейс. Как раз наоборот. Ты стойкая, – заверил ее психолог. – Так что прости, если я не сумел тебе это объяснить.

Он подождал еще немного. Блейдс молчала, крепко сжимая салфетку в руке.

– Первый раз я приехал сюда по просьбе Рамоны, – продолжал ее собеседник. – Она сказала, что ты умная и что она беспокоится, что стандартная учебная программа не принесет тебе пользы. Она также рассказала мне о тебе. Я сам попросил ее – я всегда так делаю, чтобы ничего не упустить. Чем больше я узнавал о тебе, тем лучше понимал, какая ты развитая. Не буду обманывать – я не думал, что ты не сталкивалась с вызовами. Мы все с ними сталкиваемся. Но жалеть тебя? Никогда.

Грейс опустила голову. Ей хотелось, чтобы этот день скорее закончился.

– О, боже! – воскликнул Малкольм. – Я залезаю в дебри… Ладно, дашь мне еще один шанс объяснить?

Молчание.

– Можно? – снова попросил Блюстоун.

Кивок.

– Я привык считать себя милосердным человеком, но жалость – это не мое, потому что жалось унижает людей. Однако… – Профессор покашлял, прочищая горло. – Мне интересны люди, которые умеют справляться с трудностями. Мне интересно, как они осмысливают ситуацию, когда попадают в передрягу. Поскольку я считаю, что психология должна быть более позитивной. Изучать не только слабые, но и сильные стороны человека. Возможно, все дело в Софи, в том, что пережили ее родители. Они прошли через ужасы того, что называют Холокостом. Не помню, есть ли это в учебной программе…

– История, модуль семнадцатый, – сказала Грейс. – Вторая мировая война и ее последствия. Гитлер, Гиммлер, нацисты, штурмовики, Аушвиц, Берген-Бельзен, Треб… линко?

– Треблинка. Родители Софи оказались в лагере, который назывался Бухенвальд. Они остались живы, приехали в Америку, у них родилась Софи, и они прожили замечательную жизнь. Когда я с ними познакомился, то очень удивился, как они умеют радоваться жизни, потому что когда ты учишься на психолога, то узнаешь в основном о людских слабостях, а знакомство с родителями Софи помогло мне понять, что я многое пропустил. Потом они умерли – это никак не связано с Бухенвальдом; просто они состарились, заболели и умерли. И мне еще больше захотелось понять людей, которые умеют хорошо приспосабливаться, адаптироваться. Я называю их чемпионами выживания.

– У нее другая фамилия, – сказала Блейдс.

– Прошу прощения?

– Вы – Блюстоун, она – Мюллер. Потому что хочет сохранить память о родителях?

Малкольм заморгал.

– Грейс, знакомство с тобой – честь для меня.

И снова как раскаленное железо. Почему она не может принять хорошее?

Девочка опустила глаза и стала рассматривать оранжевую обложку «Журнала консультативной и клинической психологии». Здесь были перечислены все статьи, и первая из них рассказывала о сокращении переменного интервала стимулирования в выборке неврологически улучшенных капюшонных крыс.

Похоже, это действительно очень скучно.

– Да, знаю, – с улыбкой сказал Блюстоун. – Тем не менее ты, вероятно, извлечешь из этого больше пользы, чем мои аспиранты.

* * *