Дочь ректора

Отец пожалеет о содеянном. Будет жалеть всю оставшуюся жизнь! Его прихоть будет стоить ему должности и жизни дочери. Даже боль в пробитом теле не заставила её раскаяться.

Последнее, что Аврора увидела перед тем, как потерять сознание, было серое клубящееся небо и кружащееся над собой чёрное вороньё.

Надменное и равнодушное «кар» неслось со всех сторон.

Сверху камнем падала слишком большая чёрная птица.

«Какой большой ворон», – подумала она перед тем, как потерять сознание.

Но и в полусне-полубреду её продолжали преследовать сквозь боль тени отца и ненавистной отныне подруги.

Глава 33

Аврора словно провалилась в липкий и кромешный мрак. В нём не осталось мыслей, но ощущения непоправимой беды никуда не девалось. Так чувствуешь себя, когда плачешь – горько, безысходно, щиплет в носу и есть желание проснуться где-нибудь в другом месте.

Или не просыпаться вовсе.

Первым, на чём сконцентрировалось внимание, что выплыло из темноты похожим на лезвие лучом, было красивое, но жёсткое лицо с полуночно-синими глазами, насмешливое, резкое, кажущееся беспощадным. Странно – ещё мгновение назад вокруг были лишь птицы, а потом возникло, словно из ниоткуда, человеческое лицо.

– Ворон? – хотела сказать она, но губы не слушались.

В склонённом над ней лице не было ни жалости, ни сочувствия, ни сожаления. Будто демон, явившийся за душой, но не в силах к ней подступиться, потому что она ему ещё не принадлежит.

Пока.

Лицо Ворона растворилось в клубящемся серыми тучами небе, над ней склонился отец. Взволнованное, измученное, бесконечно любимое и невыносимо ненавистное в этот момент лицо… Желание причинить отцу боль любым способом, любым путём вновь вернулось, и она полетела куда-то вниз – такое чувство, что земля под ней разверзлась. И она падает, падает глубоко вниз.

«Я умерла? Это могила?», – подумала Аврора.

Но полёт (или падение?) всё продолжалось.

– Аврора! Вернись ко мне! – звал её кто-то сверху.

Падение прекратилось. Она оказалась стоять на той улице, где погиб Хорхе. Ревели мотоциклы. Около черной стены со множеством имён горели лампады и свечи, лежали белые и алые цветы. Аврора подошла ближе, пытаясь прочитать имена, но буква всё время менялись, будто их каждую секунду набирали и стирали заново.

На чёрном мраморной плите отразилось её лицо, как в зеркале. Прежде Аврора во снах никогда не видела собственного отражения. На какой-то момент рядом с её лицом возникли другие лица – отца и матери.

– Аврора!..

Она резко отступила от монумента, не желая слышать их голоса.

Вдалеке послышался нарастающий рёв мотоцикла – по пустой дороге ей навстречу несся уже знакомый мотоцикл. В её реальности он уже был разбит и превращён в гору покорёженного металла, но здесь он был целёхонек.

Как и оседлавший мотоцикл всадник! Она узнала его, несмотря на то, что лицо его, как у древнего рыцаря забрало, закрывал щиток мотоциклетного шлема. Он затормозил так резко, что тормоза грозно визгнули и машину занесло – она пошла юзом, как и в тот роковой страшный день. Только здесь Хорхе удалось справиться с управлением.

Он остановился и протянул к ней руку, приглашая сесть в «седло», заняв место за его спиной. Аврора, всё ещё колеблясь, обернулась на обелиск, где отражались лица родителей и тлели лампады.

К чему возвращаться? К предательству и боли? К разборкам? Отсюда всё казалось непривлекательным. А рука всё ещё тянулась к ней, приглашая, но мотоцикл вновь рыкнул, как бы напоминая о том, что время, как течение, движется вперёд и ждать не намерено.

Аврора уже было потянулась к руке мёртвого друга, не успевшего стать возлюбленным. Резко и грозно каркнул ворон, заставив вздрогнуть и обернуться.

Таким Ворона она не видела. Он словно был моложе и походил на рокера в чёрной куртке-косухе, потёртых джинсах, массивных берцах, с серьгой в ухе. Лишь одно в нём оставалось неизменным и легко узнаваемым – пронзительный взгляд полуночных глаз и надменная, самоуверенная, холодная улыбка.

– Не делай этого, – предупредил он.

– Почему?

– Ты уверена, что перед тобой тот, за кого ты его принимаешь?

– А есть разница?

– Между жизнью и смертью? Определённо – есть. И ты ещё можешь вернуться назад. Твой друг самоубийца, так что скорее всего он паразит, который может отвести тебя в Ад. А оно тебе надо?

– Мой друг не самоубийца!

– Значит, перед тобой кто-то другой под его личиной. У тебя осталось слишком мало времени. Ты и сама это понимаешь. Нельзя надолго задерживаться между мирами.

– У меня, кажется, бред. То, что я вижу Хорхе вполне объяснимо – моё подсознание рисует перед смертью то, что было дорого при жизни. Присутствие родителей тоже понятно. Но что здесь делаешь ты?

– Пытаюсь спасти твою жизнь.

– Ты не похож на целителя.

– Целитель сюда бы пройти за тобой и не смог. Я – некромант, Аврора. Один из сильнейших. Не будь я рядом, ты бы была мертва. Как только коснёшься его руки исход истории станет предрешённым. Я не смогу тебя удержать. Но у тебя есть вариант получше – возьми за руку меня. И вернёмся вместе?

– Зачем мне это делать? Мне и здесь неплохо.