Дочь обмана

— Я знаю, что я права. Мы начнем прямо завтра!

Именно Мари-Кристин обнаружила письма.

Она с азартом начала заниматься переоборудованием комнаты моей матери. Она стала заметно оживленнее с тех пор, как потеряла свою семью. Она была права. Никто не должен поклоняться мертвым, если не хочет постоянно вынашивать свою скорбь и чувство потери.

Она влетела в мою комнату — ее глаза сверкали. Мари-Кристин размахивала какими-то бумагами.

— Ты помнишь это бюро? — спросила она. — Я расчищала его. Мне казалось, что его следует отправить на чердак. За одной дверцей оказалась другая, поменьше. Если не знаешь о ней, то никогда и не найдешь. Я просто пошарила глубоко внутри, чтобы проверить, не застряло ли там что-нибудь, и обнаружила это! За дверцей были письма! Я считаю, что это очень важно.

— Какие письма? — спросила я. — Письма моей матери?

— Они, как мне кажется, адресованы ей. Она хранила их. Ее звали Дейзи, не так ли? Все они начинаются словами «Моя дорогая, любимая Дейзи».

— Ты их прочитала?

— Конечно, я их прочитала. Я думаю, что обнаружила нечто очень важное.

— Это же ее личные письма!

Мари-Кристин возмутилась:

— Я еще раз повторяю, это очень важные для тебя письма. Прочти их. На них не указаны даты, но они лежали именно в этом порядке.

Она подала мне письма. Я начала читать первое из них.

«Менингарт,

недалеко от Бодмина

Моя дорогая и любимая Дейзи! Я был поражен, когда узнал новости. Я очень горжусь тобой. Я даже не предполагал, что это возможно. Я, конечно, понимаю, что ты можешь чувствовать, мое сокровище. Я знаю, что ты ненавидишь это место после всего, что тебе пришлось здесь пережить. Я помню, как ты сказала, что никогда больше не желаешь возвращаться сюда. Но у меня теплится маленькая надежда, может, что-то изменилось. После того что случилось, ты должна вернуться.

Ты знаешь, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива. Кроме того, ведь теперь будет ребенок!

До свидания, моя вечная любовь.

Эннис».

Мари-Кристин внимательно смотрела на меня. — Прочитай остальные, — сказала она.

«Менингарт,

недалеко от Бодмина

Моя дорогая и любимая Дейзи!

Я знал, каков будет твой ответ. Я помню, как ты хотела славы и богатства. От этого ты не можешь отказаться, особенно сейчас, когда появилась возможность, чтобы мечты стали явью. Если ты вернешься сюда, ничего не сбудется.

Итак, у тебя появились хорошие друзья. Они сделают для тебя все — гораздо больше, чем смогу сделать для тебя я. Они богаты, и именно с такими людьми ты бы хотела общаться. Я только мешал бы тебе, и ты абсолютно права, когда говоришь, что в этом случае всем мечтам придет конец. Ребенок должен иметь все возможности. Ты не можешь привезти ее сюда. Когда ты уехала отсюда, я понял, что это навсегда.

Я думал, тебе будет трудно одной. Но, как видно, ты справляешься со всеми трудностями. Я также думал, что, может быть, из-за ребенка ты вернешься ко мне, но ты говоришь, что должна остаться именно из-за ребенка. Я попытаюсь понять это.

Прощай, моя любимая, навсегда.

Эннис».

Там также было еще одно письмо.

«Менингарт,

недалеко от Бодмина

Моя дорогая и любимая Дейзи!

Я очень рад, что у тебя все в порядке и ты добилась успеха. Дорогая, ты теперь знаменитость. Я всегда знал, что ты добьешься всего, о чем мечтала. С ребенком все в порядке — девочка счастлива.

У нее есть все, чего только можно пожелать, гораздо больше того, что можно было бы предложить ей здесь. Ты хочешь, чтобы ей никогда не пришлось столкнуться с тем, через что ты сама была вынуждена пройти.

Ты станешь еще более известной. Ты всегда добиваешься поставленной цели.

Я, как всегда, люблю тебя и ребенка.

Эннис».

Как только я закончила читать. Мари-Кристин спросила:

— Ну, что ты об этом думаешь? Ты именно тот ребенок, о котором он пишет?

— Да, мне кажется, ты права.

— Почему он так писал? Почему он так интересовался тобой?

— Он просил ее вернуться и выйти за него замуж.

— Ноэль, ребенок, о котором он писал, это его ребенок.

— Он так прямо об этом не говорит.

— Прямо нет… но все равно существует подобная возможность. Ноэль, мы должны все выяснить. Мы просто обязаны сделать это. Мы поедем, — она выхватила письмо из моих рук, — в Менингарт, недалеко от Бодмина. Мы должны найти Энниса. Мы просто обязаны. Только подумай… — сказала она.

— Вдруг он мой отец?

— И если это действительно так?

— Слишком поздно, Мари-Кристин.

— Мы должны узнать. Разве тебе не хочется узнать, кто же твой отец?

— Все, что у нас есть, — эти письма.

— Для начала — неплохо. Менингарт не может быть слишком большим городом, иначе ему не пришлось бы добавлять «недалеко от Бодмина»… И Эннис не такое распространенное имя, как Джон или Генри. Эннисов не так уж много.

Она была очень возбуждена.

— Мы должны найти его. Мы узнаем правду!

— Мне не хотелось бы копаться в прошлом моей матери, выяснять те вещи, о которых она предпочитала молчать.