Дочь леса

Алькандр поднялся и посмотрел на приближающегося темискирца.

– Что случилось, солдат?

– Генерал Алькандр, Экстрактрис снова атаковали.

– Кто?

– Напокцы, мой генерал. Они пришли из Малой Напоки и штурмом взяли дверь на втором уровне. Сейчас они захватывают контроль над всей тюрьмой. Мы полагаем, что они освободили уже около сотни магов.

– Как им удалось так легко войти внутрь?

– Мы отправили четверть личного состава в город, чтобы отыскать живую лазурь, мой генерал. Кроме того, у многих охранявших тюрьму солдат одновременно случилось расстройство желудка, они отравились испорченным супом, мой генерал. И вся цепочка командования дезорганизована после… словом, после того как полемарх Ликург и вы приняли на себя управление войсками.

Алькандр глубоко вздохнул, его взгляд метнулся к Арке и Пентесилее. Он положил слиток и машинку на подножие колонны, выполненной в виде пальмы.

– Следи за ней, я скоро вернусь.

Арка смотрела, как повелитель лемуров уходит, размышляя, стоит ли Ластианакс за этим новым происшествием. В любом случае девочка получила отсрочку, и теперь нужно придумать, как бы сбежать. Она проверила, как натянуты цепи, но те были зафиксированы в земле слишком крепко, так что вырвать их при помощи магии Арка бы не смогла. Она поглядела на огромную сосульку, намерзшую под потолком прямо над ней.

– Как ты смогла выбраться из-под лавины?

Пентесилея стояла, прислонившись к колонне, сжимала копье обтянутыми перчатками руками и смотрела на девочку. Во всяком случае, Арка предположила, что царевна на нее смотрит: шлем полностью скрывал ее лицо, даже глаза прятались в тени прорезей металлической маски.

– Как тебе это удалось? – повторила Пентесилея. – Я два дня раскапывала снег, но так и не смогла тебя найти.

Арка прищурилась и вновь посмотрела на сосульку. Она не могла не признать, что перед ней уже не та Пентесилея, которую она знала в детстве. Возможно, царевна и не была лемуром, но все случившееся с ней оставило глубокий след, причем Пентесилея изменилась не только внешне.

– Я расскажу тебе, как выбралась из-под лавины, если ты объяснишь, как смогла выжить в Напоке и почему теперь служишь ему, – проворчала она. – Это же он поджег лес. Он враг амазонок.

– Судьба амазонок меня больше не заботит, – ответила Пентесилея лишенным всяких эмоций голосом.

– Почему? – спросила Арка, преисполнившись злости и недоверия. – Что случилось? И ты не могла бы снять этот шлем? У меня такое чувство, будто я разговариваю с пустыми доспехами.

Девочка произнесла это небрежно – таким тоном она могла бы поинтересоваться у Стерикса, почему он носит свой колпак; она так и не узнала, почему мальчик постоянно ходил в том странном головном уборе, и теперь уже не узнает, потому что Стерикс умер. Повисло долгое молчание, и Арка поняла, что шлем Пентесилеи не просто часть военной экипировки – это ширма.

– Случилось то, что ты бросила меня в Напоке, – в конце концов ответила Пентесилея ровным голосом. – Что же до моего шлема… Ты действительно хочешь увидеть, что осталось от моего лица?

Перед тем как убежать, Арка видела, как псы темискирских воевод вгрызаются в лицо царевны, их клыки превратили ее нос, рот и щеки в кровавое месиво… Арке и в голову не могло прийти, что ее подруга оправится от таких ран, однако Пентесилея – или то, что от нее осталось, – выжила. Сглотнув, Арка кивнула.

Она догадалась, что царевна не ждала утвердительного ответа на свой вопрос.

– Хорошо, – произнесла Пентесилея.

Она обеими руками взялась за шлем и медленно его сняла. Арка помнила лицо царевны: светло-карие глаза, густые и слегка вьющиеся каштановые волосы, милые круглые щеки, совершенно не соответствующие твердому характеру Пентесилеи.

Волосы, щеки и один глаз исчезли.

Нижнюю часть лица царевны заменила орихалковая челюсть с отверстием в форме полумесяца на месте рта, над этим протезом нависала одутловатая плоть. Вместо носа – две дыры. Левая скула просела, веко закрывало пустую левую глазницу. Словно стремясь уничтожить последнее напоминание о своей былой внешности, царевна сбрила волосы, и ее голый череп довершал жуткую картину.

От Пентесилеи остался лишь один глаз, пристально глядевший на Арку.

– Вот что ты оставила, убегая, – сказала царевна.

Ее голос вырывался из отверстия в протезе и звучал глухо, словно кто-то трубил в рог овцебыка. Очевидно, внутренний механизм позволял ей произносить слоги, управляя вырывающимся из легких воздухом. Арка долго молчала, не в силах вымолвить ни слова.

– Я не думала, что ты выживешь, – прошептала она наконец.

– Я и не должна была выжить, но ты ведь теперь знаешь о проклятии, – ответила Пентесилея.

Она положила шлем на основание колонны.

– После нападения собак я пережила невообразимые мучения, – продолжала царевна. – Я не могла умереть, я не могла жить, я осталась просто куском плоти, не способным думать ни о чем, кроме боли. Я страдала бы до сих пор, если бы меня не нашел Алькандр. Именно он забрал меня и несколько месяцев заботился обо мне в Темискире, он дал мне некое подобие жизни благодаря этому протезу.

Она указала на свою орихалковую челюсть.