Дочь леди Чаттерли

— О, так значит ты осталась ночевать из-за бомбежки. Ну да, Джоу решила разыграть из себя защитницу слабых. Да, такую милашку, как ты, приятно защищать.

— Послушай, я понятия не имею, почему ты разговариваешь со мной таким тоном, но я не намерена это терпеть. — Клэр задыхалась от гнева. — Мне кажется, ты ненормальная. Ведь мы с тобой даже не знаем друг друга.

— Хорошо, я скажу, что думаю о тебе. А думаю я вот что: ты — настоящая сука. Ты живешь с Джоу, хотя знаешь, как много она значит для меня после того, что между нами было.

— Ты несешь какую-то чушь. Я ничего не могу понять. Ничего. Я вовсе не знала, что…

— Врешь, — перебила ее Моника. — Джоу наверняка все тебе рассказала, ну а если она не удосужилась это сделать, я сама расскажу. После того, как она погибла, — Моника кивнула в сторону портрета над камином, — Джоу по-страшному запила. Вскоре мы с ней познакомились и стали жить вместе. Я помогла ей забыть ту девушку. Потом случилось глупое недоразумение, и она выгнала меня ко всем чертям. Она сказала, что больше не потерпит возле себя никого, что ей хочется быть одной. Я вернулась в свой лагерь, но каждый день писала ей письма. Она говорила, что у нее никого нет. Она клялась мне. А я приезжаю и вижу здесь тебя. Но Джоу от меня так просто не избавится. Я такое вам устрою…

Она говорила очень быстро и сбивчиво, и Клэр с трудом ее понимала. Моника Стурнхэм вела себя словно девушка, застукавшая соперницу в квартире своего жениха или мужа. Словно Джоу была ее возлюбленным, а она узнала об измене и устроила жуткую сцену ревности.

— Я любила Джоу. Она меня тоже. Да, да, я это знаю. Я не позволю тебе занять мое место!

Моника вдруг упала на диван и разрыдалась.

И тут Клэр все поняла. Джоу была одной из тех самых.Так вот, значит, почему она окружила ее таким вниманием и заботой. Выходит, она делала это не из дружбы или симпатии, а потому, что была лесбиянкой.

И если бы не появилась эта Моника и не раскрыла ей глаза на происходящее, она, Клэр, непременно пришла бы к Джоу снова и вляпалась бы в какую-нибудь отвратительную историю.

Теперь Клэр испытывала брезгливость, вспоминая, каким взглядом смотрела на нее Джоу, как ее длинные нервные пальцы тискали ее ладонь. Вот уж ирония судьбы! Да, на нее всегда клевали мужчины, но чтобы к ней воспылала похотью особа женского пола… Бр-р, мерзость какая! Как бы она ни презирала мужчин, никогда, никогда не станет она искать утешения в объятьях Джоу Элбисс! Одна мысль о том, что она снова может встретить ее, повергала Клэр в ужас. Уж лучше Кас Бинелли со своими вполне естественными желаниями…

Клэр не стала возиться с завтраком. Быстро надела пальто, схватила сумку и выскочила за дверь, даже не глянув на рыдавшую на диване девушку. Джоу сама разберется с ней. Достаточно, достаточно с нее всяких мерзостей.

Этой ночью от взрывной волны пострадали окна многих домов. Все улицы были усеяны осколками битого стекла, блестевшими под лучами утреннего солнца. Клэр с наслаждением вдыхала свежий воздух. Было ощущение, что она вырвалась из какого-то душного помещения, где нечем дышать. Нет уж, Джоу она будет отныне сторониться как чумы. Однако ненависти к ней она не испытывала, а только жалость.

Воистину, стоит ли осуждать людей за то, что они живут ненормальной жизнью? Осудить легко, понять труднее. Гораздо труднее. Но Джоу ей не понять. Никогда.

Минувшая ночь и жуткая сцена, разыгравшаяся в гостиной Джоу, повергли Клэр в мрачное расположение духа. Все это еще больше запутало ее и без того сложные проблемы.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

На следующий вечер Клэр получила письмо. Его опустили в почтовый ящик для служащих госпиталя.

«Я поняла, что М. явилась на квартиру и устроила сцену. Вероятно, нашей дружбе конец, — писала Джоу. — Все могло бы быть так чудесно. Ты не представляешь, как я расстроилась. Если захочешь увидеть меня, приходи. Я буду тебя ждать».

Клэр разорвала письмо на мелкие клочки. Ей оказалось довольно трудно прийти в себя после учиненного Моникой скандала. Она очень благодарна Джоу за приют и ласку в ту ужасную ночь, но… Нет, видеть ее она больше не хочет.

Несмотря на отсутствие свободного времени и усталость, Клэр почувствовала себя бесконечно одинокой. Она даже скучала по той поре, когда ей казалось, будто она влюблена в Робина и с нетерпением ждала свадьбы. Отныне ее жизнь лишена всякого смысла. Нет любви, нет смысла, нет и жизни.

Ее стали посещать мрачные мысли: вдруг она погибнет во время бомбежки, отправится на тот свет, так и не изведав истинной любви, воспетой поэтами всего мира. Она истово просила Бога послать ей суженого.