Дочь кузнеца

"Отлично, теперь будем знать, как ходят рыбаки!" - мысленно усмехнулась Занила. Лица Эзры она видеть не могла, только до предела распрямленную спину, напряженные плечи да побелевшие пальцы на ручке подноса. Девочка переложила поднос в левую руку и опустилась на колени, ставя его слева от себя. Вот тут-то она совершила серьезную ошибку. Занила закусила губу от бессилия: ни предупредить, ни подсказать, ни помочь... Впрочем, Эзра уже и сама догадалась: она опустилась на пол недостаточно близко к столу. Госпожа Дарина, разумеется, тоже это заметила, но почему-то никак не прокомментировала, только очередной щелчок хлыста по камню. Возможно, ей доставляло какое-то извращенное удовольствие наблюдать, как рабыня выкрутится из такой ситуации. Не подползет же к столу на коленях?!

Этого Эзра, разумеется не сделала, просто ей пришлось наклониться вперед немного сильнее, чем это было удобно. Она принялась убирать со стола: точно так же, от центра к краям. С полупустым поостывшим чайником и блюдами со сластями ей удалось управиться без особых проблем, а вот дальше начались сложности. Чашки перед мужчинами стояли по-прежнему полными до краев. Это была не ее ошибка и не ошибка Занилы, накрывавшей на стол, и чай для занятий заваривался вполне обычный. Просто и управляющий, и господин Сарук за прошедшие часы, в течение которых они были объектами тренировок, уже смотреть на этот чай не могли!

Эзра потянулась за чашкой Мабека Дагара, но та стояла слишком далеко от края стола, и девочка потеряла равновесие. Она грудью повалилась на стол, а ее рука сшибла злополучный фарфоровый сосуд. Хрупкая чашка покатился по поверхности стола, расплескивая теплую коричневатую жидкость. Мабек Дагар не успел отскочить, и чай залил всю его одежду.

Следующие три события произошли практически одновременно: Мабек Дагар все-таки поднялся на ноги, тщетно пытаясь отряхнуть свои рыжевато-коричневые замшевые штаны, по которым расползалось безобразное темное пятно; госпожа Дарина, разворачивая свой хлыст в полную длину, оказалась возле Эзры; и к столу подбежала Ойя, протягивая управляющему чистую мягкую тряпку. Дагар взял тряпку, продолжая грязно ругаться, и взмахом руки отослал рабыню назад. Удар хлыста обрушился на спину Эзры, упавшей на колени.

- Безрукая дрянь! Только посмотри, что ты натворила! Сколько можно вас учить, что опускаться на колени нужно вплотную к столу?! - еще один удар хлыста, который, по мнению госпожи Дарины, должен был закрепить получаемый урок. Эзра прижалась грудью к коленям, спрятав лицо, и только вздрагивала при каждом новом ударе. - Повтори, что я сказала!

Эзре все-таки пришлось посмотреть на надсмотрщицу, а поскольку она стояла теперь боком к столу, Занила тоже могла рассмотреть ее лицо.

- Накрывая на стол, я должна вставать на колени вплотную к столу. Я поняла, госпожа. Простите меня! Такого больше не повториться! - а вот раскаяния как раз ни в ее лице, ни в ее голосе не было.

- Продолжайте без меня, - Мабек Дагар раздраженно отбросил перепачканную тряпицу и направился к выходу из комнаты, очевидно собираясь сменить испорченную одежду. Он, как ни странно, отнесся к произошедшему спокойнее, чем даже госпожа Дарина, очевидно воспринимая все это, как неизбежную часть процесса обучения. Ведь именно для этого школа и создавалась. Но помощница не дала ему переступить порог.

- Простите, почтенный Дагар! - окликнула она его. - Но эта рабыня еще не достаточно извинилась перед вами. Нельзя этого так оставлять! - нет, Занила ошиблась: Дарина тоже никогда не забывала о процессе обучения. Мабек Дагар обреченно вздохнул и остановился посреди комнаты:

- Ну, хорошо. Я слушаю.

Очередной удар кнута пришелся по плечам рабыни.

- Ты слышала, маленькая дрянь! Твой господин ждет от тебя извинений!

Эзра послушно, не поднимаясь с колен, повернулась к управляющему, положила руки на пол перед коленями и уткнулась в них лбом, немного привстав. Просить прощения рабынь в догатской школе учили чуть ли не в первую очередь. Но одно дело просто тренироваться принимать определенную позу и произносить установленные слова, и совсем другое на самом деле вымаливать себе прощение!

- Ваша ничтожная и никчемная рабыня, господин, - медленно начала Эзра, - просит простить ей ее оплошность. Молю вас, позвольте мне искупить свою вину, - голос девочки звучал тихо и как-то глухо, совершенно лишенным каких-либо эмоций. И уж точно для Эзры сейчас было на руку, что рабыням во время этой речи не полагалось поднимать глаз.

- Я не слышу раскаяния в твоем голосе! - заорала госпожа Дарина, заставив вздрогнуть не только Эзру, но и других рабынь. Мабек Дагар сделал знак рукой, чтобы та не продолжала и оставила все, как есть: ему, очевидно, порядком надоело стоять посреди комнаты в мокрых штанах, но кнут надсмотрщицы уже в очередной раз опускался на согнутую спину рабыни. - Ты прощения просишь у своего господина, а не стихи рассказываешь, дочь портовой шлюхи!