Дочь кузнеца

Несмотря на довольно ранний час на улицах Догаты было оживленно: куда-то спешили люди, верхом на лошадях и пешком, катились по мостовой всевозможные телеги и повозки. Занила в облюбованную щелочку внимательно разглядывала все происходящее вокруг, особенно людей. Никогда раньше она не видела такого количества рабов. Девочка легко вычленяла их из толпы на улицах по бедной и простой одежде, сшитой всегда таким образом, чтобы оставлять открытой шею с неизменным ошейником на ней. Рука Занилы невольно потянулась к собственному. Платье рабыни было с высоким воротником, и ошейник можно было разглядеть, только если этот самый воротник расстегнуть. До этого Мабек Дагар ничего не говорил ей о ее платье, но теперь наверняка потребует его сменить. В любом случае платье было слишком теплым для местной зимы, или точнее для того времени года, которое салевцы почему-то считали зимой.

Школа встретила маленький караван тишиной и закрытыми воротам. Это было внушительного размера здание, выстроенное, правда, безо всяких изысков. Оно располагалось в глубине сада, окруженного высокой стеной из белого камня, как и большинство сооружений в Догате. Стена была такой высоты, что из-за нее были видны только верхушки деревьев. Вообще-то большую часть года эти деревья цвели, и крупные гроздья цветов от бледно-розового до пурпурного оттенков наполняли воздух терпким ароматом. Но сейчас гибкие ветви были покрыты только узкими темно-зелеными листьями с блестящей, словно глянцевой поверхностью. [Нартовые деревья. Произрастают практически на всем юге материка, с Догаты и южнее. Отличаются высокой скоростью роста, декоративны, так как цветут большую часть года. На протяжении всего года сохраняют зеленый лиственный покров, однако листья меняются в зимний период. То есть в сезон дождей можно наблюдать достаточно интересное явление: опадение старых листьев и практически через пару дней вновь раскрытие почек.] Ветви раскачивались, и листья шелестели под прикосновениями ветра, спускавшегося на город с окружавших его гор.

Купец, или теперь правильнее было бы говорить управляющий, постучал в ворота, и они довольно быстро открылись. Пожилой раб с коротко остриженными седыми волосами, одетый в холщовые штаны, безрукавку и потертого вида сандалии, отошел в сторону, пропуская маленький караван внутрь, и вновь закрыл их за последней лошадью.

Здание школы было трехэтажным. В левом крыле располагались спальни маленьких рабынь, которых в школе постоянно обучалось около четырех десятков. Остальное пространство занимали хозяйственные помещения и то, что здесь называли учебными залами. В глубине сада стоял еще один дом поменьше. В нем жил сам управляющий и учителя из свободных. Те учителя, которые были рабами, а также прочая обслуга жили рядом с комнатами маленьких рабынь.

Телеги остановились; стражники спрыгнули с коней, в первый раз за все время поездки не оглядываясь по сторонам и не высматривая опасность: их контракт был выполнен. Раб, открывший им ворота, уже звал себе на помощь других, чтобы разгружать бочонки с медом: часть из них пойдет в школьное хозяйство, а часть будет продана на догатском рынке. Мабек Дагар также спешился и подошел к телеге, в которой находился живой товар, способный разгрузить себя сам. Он отдернул кожаный полог и практически нос к носу столкнулся с девчонкой, той самой, младшей из рабынь. Она сидела на коленях на самом краю повозки: как и практически всю предыдущую дорогу выглядывая из телеги. И сейчас даже не пыталась этого скрыть.

На каком-то из привалов купец, вот также застав ее за этим занятием, поинтересовался, подпустив в свой голос металлических ноток, от которых малолетние рабыни обычно начинали трястись от ужаса:

- Хочешь запомнить дорогу? Побег готовишь?

Внимательные взгляд глаза в глаза, словно девчонка пытается понять, действительно ли он думает о том, о чем ее спрашивает. И легкое пожатие хрупких плечиков, худобу которых не способно скрыть даже свободное шерстяное платье:

- Зачем? Мне некуда возвращаться.

Он ничего не сказал ей тогда. И весь следующий день она все также следила за дорогой.

Вот и сейчас, снова этот взгляд серо-стальных глаз, и никакого страха, только внимание, полное и всепоглощающее, словно это и есть главная цель ее жизни - все видеть и все запоминать. Мабек Дагар посмотрел на двух других рабынь, сидящих, как и положено, в глубине телеги, и отвернулся.

- Идите за мной.