Дочь кузнеца

Тяжелый взгляд немигающих светло-голубых глаз остановился на Райше. Занила с удивлением отметила, что от обычного оживления всегда такой бойкой девчонки теперь не осталось и следа. Она стояла, опустив глаза в пол, и по ее смуглым щекам разливалась сероватая бледность.

- Твое имя, рабыня? - голос женщины прозвучал спокойно, но отчего-то девочка еще больше сжалась.

- Райша, госпожа, - тихо пробормотала она.

- Чего ты боишься? - так же ровно спросила надсмотрщица и, не дожидаясь ответа, подняла глаза на Мабека Дагара. - Она всегда такая испуганная?

- Нет, - управляющий качнул головой и слегка усмехнулся, - наедине со своими подружками она бывает очень даже говорливой.

- Да? - Дарина сделала еще шаг вперед, вплотную приблизившись к девочке. Та не посмела отступить назад, хотя было заметно, что ей сейчас больше всего хочется сделать именно это. - Вы позволите мне начать первый урок для этого нового товара, почтенный Дагар?

Тот кивнул головой ей в ответ.

- Это твое право и твоя прямая обязанность.

Длинные узловатые пальцы женщины впились в подбородок рабыни и повернули ее лицо вверх.

- Это хорошо, что ты боишься, - голос, до этого звучавший ровно, понизился так, что в нем зазвучали шипящие нотки. Ты должна бояться своего хозяина. Но еще больше ты должна бояться не угодить своему хозяину. Поэтому, когда хозяин спрашивает, - ты отвечаешь; когда хозяин зовет тебя, - ты идешь; когда хозяин говорит тебе что-то сделать, - ты это делаешь. Понятно тебе? - легкая улыбка тронула губы женщины.

- Да, госпожа, - пальцы надсмотрщицы продолжали впиваться ей в подбородок, но Райша изо всех сил постаралась, чтобы ее голос прозвучал уверенно.

- Отлично, - еще одна улыбка. - Сейчас мы проверим как усвоен первый урок. - Она перевела глаза с лица девочки вверх и, посмотрев куда-то над ее головой, крикнула, - Нарил!

В комнате так быстро, словно ждал этого зова, стоя в коридоре за дверью, появился тот самый пожилой раб, что открывал каравану ворота. Занила обернулась на звук открывшейся двери и уставилась в лицо мужчины: только сейчас она смогла как следует разглядеть его. А лицо раба все было изуродовано сетью мелких шрамов, будто от ожогов. Через все правую щеку, от виска до подбородка, шел глубокий рубец. Он задевал край рта, и от этого губы раба с правой стороны были выгнуты вниз, словно постоянно сложены в презрительную гримасу. Кожа на обнаженных руках и груди раба также была покрыта всевозможными шрамами, но таких страшных как на лице больше видно не было: очевидно, от огня в свое время сильнее всего пострадало именно оно. Да, наверное, еще кисть правой руки: пальцы были скрючены в какой-то безжизненной судороге и, как успела заметить Занила, не двигались. Раб мог поднять руку, согнуть ее в локте, но ниже запястья она была совершенно бесполезна.

Пожилой раб заметил любопытный взгляд новой девчонки, но никак не отреагировал на него: рано или поздно к таким взглядам привыкают, а у него, очевидно, было для этого достаточно времени.

- Вы звали, госпожа Дарина? - слова сопровождались почтительным поклоном.

- Нарил, принеси Найку, - и улыбка, которая на чьем-нибудь другом лице могла бы показаться очаровательной. - Пришло время познакомить новых девочек с нашей общей любимицей.

Раб с очередным поклоном скрылся за дверью. Занила, ничего не поняв из слов женщины, оглянулась по сторонам, пытаясь понять по лицам купца и девочек-рабынь, что здесь происходит. Мабек Дагар продолжал улыбаться, словно все это уже было ему хорошо знакомо. А вот реакция рабынь была разной: большинство из них осталось спокойными, и только одна, заметно вздрогнув при упоминании имени "всеобщей любимицы", отступила назад, попытавшись скрыться за спинами своих товарок. Этот маневр отметила не только Занила, но и надсмотрщица. И, судя по ее взгляду, той повезло, что сегодняшнее представление предназначалось не ей, а Райше.