Читаем Дочь кузнеца полностью

Старейшина, предупрежденный шустрыми мальчишками, вышел встречать их на крыльцо. Это был совсем древний старик. Годы не пощадили его, согнули пополам. Он стоял, опираясь на посох, и его голова мелко подрагивала, но когда он поднял взгляд на дружинников, глаза его оказались острыми и умными. Занила откинула полог телеги, с интересом наблюдая все, что происходит вокруг. Как и в деревне, откуда забрали ее, к дому старосты стали собираться все жители деревни.

Дружинник спешился и подошел к старейшине, который поприветствовал его старчески дребезжащим голосом и тут же завел длинный разговор, интересуясь, хорошо ли доехали "дорогие гости". Наверное, никогда терпение не давалось дружиннику с таким трудом! Все его планы о том, чтобы быстро забрать причитающуюся дань и уехать, рушились. Не зря местные жители выбрали себе такого старосту! Старик был дряхл и, казалось, готов был развалиться от малейшего дуновения ветра, но ум его работал быстро, и хитрость с годами только прибыла. Он с живописными подробностями описывал все беды, свалившиеся за год на его несчастную деревню, нищету местных жителей и... их преданность князю!

Дружинник нередко сталкивался с подобной линией поведения: описать бедственное положение деревни, чтобы сбавить дань. Но чтобы настолько искусно! Ни к одному слову не придраться! И, словно бы невзначай, старик упомянул своих родственников, живущих в княжеской столице. Словно намекнул: тронь меня - до самого князя дойду, расскажу, как его верноподданных обижают!

Дружинник чувствовал, как в бессильной злобе сжимаются его кулаки. Нет, он, конечно, справится. Он не первый год собирал дань для своего князя и не таких еще старейшин обламывал, но время... Оно уходило. Он спиной ощущал растущее раздражение своих ребят, но ничего не мог сделать: раньше завтрашнего утра из деревни не выехать, а может еще и не на один день придется задержаться, пока обшаришь все дома, залезешь во все погреба, перетрясешь все закрома!

Старик тем временем, опираясь дрожащей рукой на свой костыль, спустился с крыльца и пошел вдоль телег с данью, расхваливая богатства, которые дружинники везли своему князю, и одновременно сетую на собственную бедность и немилость Богов. Старик доковылял до последней телеги, и тут его взгляд остановился на маленькой девочке, укутанной в лисью шубу. Старейшина повернул свою трясущуюся голову к дружиннику и поинтересовался, откуда взялось у них это дитя. Дружинник хотел было ответить старику, что не его это дело, но мысль, неожиданно пришедшая ему в голову, заставила его самого себя оборвать на полуслове. Идея была такая, что дружинник даже сам себе подивился. Он усмехнулся, но густая борода скрыла его усмешку, и слова его прозвучали более чем серьезно:

- Это дочь старейшины из деревни, в которой мы побывали седмицу назад. В этом году во многих селеньях неурожай. Наш милостивый князь разрешил отложить уплату дани до следующего года, но чтобы деревни своих обещаний не забыли, повелел, чтобы старейшины отправили к нему на службу по одному из своих детей. В той деревне нам не повезло: у старейшины были только дочери, - дружинник внимательно и многозначительно поглядел на старика. - Но ведь у тебя, почтенный, есть сыновья?

Час спустя телеги, на которых заметно прибавилось добра, выехали из деревни. Староста (и откуда только взялась в нем такая молодецкая прыть?) чуть не пинками подгонял мужиков и баб, пока они стаскивали к телегам дань для князя, а теперь, разом обессилев, стоял на околице деревни, тяжело привалившись на свой посох.

С тех пор Занила ехала, свернувшись клубком на своей телеге. Из-под тяжелого полога ей было видна только дорога, вся в застывших колдобинах грязи, лентой утекавшая из-под колес и ложившаяся под копыта коней. Она смотрела на нее, словно завороженная, и мысли ее также утекали прочь.

Сегодня ночью она видела сон. Она снова была дома. Словно не было ничего. Весь тот кошмар растворился и исчез, словно туман в утреннем воздухе... Она была дома. Был первый день зимы, но ей было совсем не холодно. Она бежала через заливной луг, по берегу речки, к деревне. Мягкий пушистый снег, срывался откуда-то с вышины, тыкался ей в лицо, путался на ресницах. Она смеялась, смахивая его и снова подставляя лицо снегу. И небо было совсем не по-зимнему светлым. Словно пелена туч, из которых сыпался снег, была тонкой-тонкой, а за ней сияло солнце, заставляло Занилу щуриться, когда она поднимала голову вверх.

Перейти на страницу:

Похожие книги